— С генералом? Нет.
— Не с отцом. С Семеном. С Семеном Аскольдовичем. В радиограмме он передает привет вам и… господину Косухину.
— Что? — понял Арцеулов. — Тускула?
— Три дня назад мы установили связь… До вечера, господа…
Тускула вышла на связь! Значит, все не зря — Иркутск, бегство по ледяной тайге, падающий «Муромец» и гром ракетных двигателей на Челкеле! Никто не погиб зря! И он, офицер погибшей армии, выполнил приказ Верховного Правителя России…
— Все-таки надо попробовать, — Валюженич плеснул вино в бокалы. — Говорят, что-то особенное…
Вкуса Ростислав так и не распробовал. Знаменитое «Бордо» показалось терпким и противным.
— Кстати, Гастон вернулся. Представляешь? — Тэд покачал головой, подвижное лицо дернулось гримасой. — Шарль хочет засадить этого молодого гения лет на десять: чтобы не бегал с револьвером где не надо…
— Да пусть его! — Арцеулова не интересовал господин де Сен-Луи. Степана не вернуть, а мстить трусливому ничтожеству не тянуло. — Может, он и в самом деле… талантливый?
— Оу, Ростислав, ты что-то подобрел!.. Ладно, если Наташа его забыла…
Валюженич запнулся и поспешил сменить тему:
— Как я понял, ты не собираешься заниматься этими ракетами?
Арцеулов пожал плечами:
— Чем я могу помочь? К тому же, я рассчитывал на кое-что другое…
— Йе, Ростислав! — оживился Тэд. — Конечно! Я не успел тебе рассказать. Как только я получил твое письмо из Ревеля, то написал отцу. Вчера пришел ответ. Вот…
Он достал из кармана конверт и нерешительно развернул густо исписанный лист бумаги:
— Понимаешь, я написал, что ты желаешь заниматься древними языками, что у тебя способности…
— Да вы что? — Арцеулов даже растерялся. — Какие способности?
— Оу, ты себя недооцениваешь! Так вот… — Тэд замялся. — Отец, наверно, был не в духе. Пишет, что моя рекомендация может только скомпрометировать человека. И что ты даром тратил силы, спасая на Тибете такого дурака, как я…
Американец виновато вздохнул, а затем широко улыбнулся:
— Зато дальше. Вот…
Он быстро проглядел письмо и удовлетворенно хмыкнул:
— Читаю: «К счастью, мистер Арцеулов имеет куда более солидные рекомендации, чем твоя. Мой уважаемый коллега из России мистер Пташников, гостивший недавно в Абердине, узнав, о ком идет речь, заверил, что мистер Арцеулов — человек серьезный, давно и успешно работающий в области древних текстов — в отличие от тебя, тратящего время на полную ерунду. Поэтому при первой же возможности прошу не забыть и передать мистеру Арцеулову мое приглашение. Он может приехать в Абердин в любое удобное для него время»…
Арцеулов почувствовал себя самозванцем.
— Оу, Ростислав! — понял Тэд. — Ты справишься! Отец любит таких, как ты, — серьезных…
Арцеулов невольно улыбнулся. Сам себе он не казался таким уж серьезным. Но в Абердин надо ехать. Он должен расшифровать странные таблички. Придется работать долго, много лет. Что ж, он будет работать…
— Повезло тебе! — Валюженич почесал затылок и вздохнул. — Когда вы с отцом раскрутите эту тайнопись будет настоящая сенсация! Слушай, хоть камень оставь! Честное слово — без тебя к нему не притронусь. Это же такой артефакт!
Странный плоский камень, способный менять цвет, послушный старинным заклинаниям… Когда-то дхарские маги снимали с его помощью порчу, возвращали память. Память… Наташа так и не смогла ничего вспомнить… Ростислав полез в карман пиджака листок с переписанным заклинанием, случайно уцелевший, был спрятан в бумажнике.
— Слушайте, Тэд. Я хотел поговорить с вами об этом камне. Вот…
Он положил на стол белый лист бумаги, исписанный странными, непонятными словами.
— Йе! — Валюженич вцепился в листок, глаза радостно блеснули: — Фольклор!
— Нет, — Арцеулов осторожно забрал бумагу:
— Это — не фольклор… Тут такое дело, Тэд…
— Вы, я вижу, не в настроении, Агасфер?
— Нет-нет, не обращайте внимания. Много дел в моем… синедрионе, так кажется? Немного устал. Но я очень рад вас видеть. Надеюсь, на этот раз вы добирались без особых приключений?
— Ваша забота трогает…
— Увы, вижу, вас ничто не убедило. Мы встречались чуть больше года назад, и вот война кончена! Мы начинаем то, ради чего — вернее, из-за чего
— мы с вами разошлись.
— Да. В стране голод. Ваши нелюди уничтожают жрецов…
— Священников…
— Вы хорошо адаптировались… Вы расстреливаете и ссылаете ученых!
— Некоторых, друг мой. Некоторых. Мы уже беседовали на эту тему. Здешние… жрецы, если вам будет угодно, и ученые — достаточно беспокойный элемент…
— Особенно когда находятся и те, кого вы боитесь, — отрешившиеся…
— Запомнили? Совершенно верно. Порой они могут доставить изрядные хлопоты. Но не только они. Придется, как ни странно, заняться дхарами…
— Вы не пощадите даже их?
— Даже? По-моему, мы всегда однозначно относились к отступникам. Мы с вами расходимся в методах, а вот они…
— Их потомки не виноваты…
— Не скажите! Кое-кто начинает припоминать некоторые любопытные подробности. Вы что, хотите, чтобы все повторилось вновь?
— Нет, конечно. Но…
— И я не хочу. Только в отличие от вас не боюсь брать на себя ответственность — и вмешиваться. Кстати — ай-яй-яй, мой друг, вы все-таки не удержались — и занялись моими делами!
— Я вас не понимаю.
— Та история — с двумя глупыми, но очень любопытными молодыми людьми. Впрочем, это мелочи… Это уже позади.
— А что впереди? Агасфер, вы же всегда были самым умным из нас! Остановитесь! Дайте возможность тем, кого вы обманули, самим найти свой путь!
— Опять вы об этом!.. Они уже нашли верный путь — вместе со мною. Вся эта грязь, накипь, пена, — все уйдет…
— Слышал! Недавно вы выступали. И обещали близкий рай…
— Не преувеличивайте. Я говорил правду: мы начинаем грандиозный, невиданный эксперимент…
— Над людьми.
— Не над людьми! Вместе с ними! Вы слушали мою последнюю речь? Тогда вы должны помнить…
— Помню… «Все мы вместе…»
— Именно так! Все мы вместе, не завтра, а в несколько лет, все мы вместе решим эту задачу во что бы то ни стало, так что из России нэповской будет Россия социалистическая!
