привлечь к себе внимание. А если даже они поверят мне, что они могут сделать?
— Тем не менее, — твердо заявила мисс Силвер, — ваш долг — все им рассказать.
Полина встала.
— Вы были очень любезны, но я чувствую, что с моей стороны это глупость — когда я завела обо всем этом речь, то сама убедилась, что мне практически ничего не известно. Очевидно, у меня расшатались нервы, я сделала из мухи слона. Может быть, эти люди просто обсуждали сюжет книги или фильма, а я могла не правильно прочитать одно или несколько слов, что совершенно изменило смысл всего разговора.
Полина удивлялась быстроте, с которой фразы слетали с ее собственных губ. Притом что ей стоило огромного труда выйти на мисс Силвер, теперь ей больше всего хотелось уйти и не слышать уговоров обратиться в полицию.
В отличие от нее мисс Силвер нисколько не удивлялась. Не впервые она сталкивалась с подобной реакцией, что обычно следует за чувством облегчения, — оттого что человек наконец нашел слушателя и высказался. А вместе с облегчением возникает чувство, что все, что ты только что сказал, в сущности, пустяки, не стоящие внимания.
Наверное, пока что с этим ничего не поделать. Невозможно принудить мисс Пейн пойти в полицию, можно только еще раз со всей серьезностью ей это порекомендовать.
Полина снова покачала головой.
— Я поговорила с вами, и мне сразу полегчало. Большое вам спасибо. Разумеется, вы дали мне профессиональную консультацию, так что скажите мне, сколько я вам должна.
— За совет обратиться в полицию? Так как кроме этого я не сделала ровным счетом ничего, вы ничего мне не должны, моя дорогая мисс Пейн. Позвольте вызвать вам такси по телефону.
Но Полина отказалась. Вечер был прекрасный, а ее настроение значительно улучшилось. Она не сомневалась, что возникшее было чувство, будто за ней следят, всего лишь игра воображения. С улыбкой попрощавшись с мисс Силвер, Полина спустилась по лестнице и вышла на Маршем-стрит.
Глава 5
Стоя у окна, мисс Силвер наблюдала за Полиной Пейн, покуда та не скрылась из виду. Это произошло достаточно быстро, так как Полина при первой возможности повернула налево к автобусной остановке. Мисс Силвер было не по себе. Она не припоминала, чтобы когда-нибудь так волновалась из-за дела, за расследование которого, по сути, еще не взялась. Мисс Пейн искала помощи, но отказалась следовать ее совету и ушла, не оставив ничего, кроме слов, которые, как известно, не воротишь. Мисс Силвер смотрела на людей, шедших по противоположному тротуару следом за мисс Пейн. Их было полдюжины — пожилой мужчина, молодой человек, две женщины средних лет, молодая девушка и мужчина в черной фетровой шляпе. Пожилой мужчина, обе женщины, девушка и человек в черной шляпе перешли дорогу и свернули налево, как и Полина Пейн.
Когда они скрылись, мисс Силвер села за письменный стол, но не сразу вернулась к прерванному письму. Правда, она взяла ручку, которую отложила, чтобы приветствовать мисс Пейн, но почти сразу же снова положила ее.
Прошло несколько минут, прежде чем мисс Силвер наконец решилась на неординарный поступок. Личная тайна клиента, разумеется, священна, но когда готовится убийство, то на первом месте — долг перед обществом. Сняв телефонную трубку, она набрала номер Скотланд-Ярда и попросила старшего инспектора Лэма.
Они были старыми друзьями, и хотя Лэма иногда раздражало, что мисс Силвер вмешивается в расследование, он испытывал к ней глубочайшее уважение. Вежливо поздоровавшись, мисс Силвер, как всегда, осведомилась о его семье.
— Надеюсь, миссис Лэм в добром здравии? А дочки?
А детки Лили? Должно быть, они доставляют вам много радости!
Дочери Лэма были его слабостью. Лили состояла в счастливом браке, и инспектор обожал ее детей. Даже находясь на службе, он не смог противостоять искушению поведать пару забавных историй о них. Будь интерес мисс Силвер притворным, искушения бы не возникло. Но в ее голосе звучала искренняя теплота.
Потом мисс Силвер спросила о Вайолет, младшей дочери Лэма, — хорошенькой девушке, у которой вошло в привычку обручаться с в высшей степени неподходящими молодыми людьми. Среди ее последних трофеев были дирижер южноамериканского танцевального оркестра и длинноволосый оригинал, утверждавший, что британские армия, флот и военно-воздушные силы — это единственное препятствие на пути к всеобщему братству и вечному миру.
Эти двое едва не толкнули старшего инспектора на убийство, от которого его удержало только благотворное влияние мисс Силвер и двух других дочерей. Мисс Силвер с облегчением услышала, что оба претендента исчезли со сцены, и их место занял ученый-атомщик.
— Не знаю, что Вайолет в нем нашла. В голове ничего, кроме цифр. Жена, правда, уверяет, что это увлечение долго не продлится. Зато с Мертл никаких проблем, если не считать того, что ее интересует только ее работа медсестры. А мы-то прямо мечтаем, чтобы она тоже обзавелась семьей!
После сочувственных комментариев мисс Силвер перешла к делу.
— Вы всегда так любезны, старший инспектор, поэтому, надеюсь, простите, что я отнимаю ваше драгоценное время. Дело в том, что у меня была посетительница и рассказала такое, что мне стало не по себе. Мне было бы куда спокойнее, если бы я могла поделиться с вами.
Инспектор молча слушал историю мисс Пейн. Когда мисс Силвер умолкла, он выказал некоторый скепсис, чего так опасалась Полина.
— Вы пытаетесь убедить меня, будто двое мужчин пришли обсудить предстоящее ограбление с убийством в картинной галерее, где кто угодно мог их услышать!
Мисс Силвер деликатно кашлянула.
— В том-то все и дело, старший инспектор. Банкетка, на которой сидела моя посетительница, находилась слишком далеко от этих двоих, чтобы она могла их слышать, а на тот момент в галерее больше никого не было. К тому же мужчины пришли порознь, так что стороннему наблюдателю могло бы показаться, что они просто обмениваются мнениями о картинах.
— Вы говорите, она сидела слишком далеко, чтобы что-нибудь слышать?
— По моим сведениям, да.
— И она уверяет вас, что может на таком расстоянии читать слова по губам?
— Она сидела в моей гостиной и беседовала со мной так, точно слышала каждое мое слово.
В трубке послышался искренний смех Лэма.
— А почему вы думаете, что она вас не слышала?
— Миссис Чарлз Морей говорила мне, что она абсолютно глухая. Племянник Чарлза Морея, молодой художник, снимает студию в ее доме.
— По-моему, все это слишком фантастично, — проворчал старший инспектор. — Не знаю, что мы тут можем предпринять. Предположим, все это правда — по крайней мере, по мнению вашей посетительницы, — ну и что дальше? Мы ровным счетом ничего не знаем об этих двоих, а словесный портрет подойдет к сотням. Непонятно, о каком банке шла речь и что они намереваются оттуда похитить. Упоминался секретарь, но неизвестно чей. Сколько, по-вашему, банков в одном только Лондоне? А из ваших слов вовсе не следует, что этот банк не находится в Эдинбурге, Глазго, Йорке, Лидсе, Бирмингеме, Гулле, Манчестере или любом другом из крупных городов. Расследовать тут решительно нечего; если вы дадите мне адрес галереи, я пошлю туда кого-нибудь навести справки о двух мужчинах, которые были там… в котором часу?
— Незадолго до пяти, — ответила мисс Силвер. — Но в галерее их никто не знает. Моя посетительница уже спрашивала.
