— Ален, это же нелепо! Вы делаете мне больно!
— Я не хочу причинять вам боль. О господи! Джен, я сделаю все, чтобы вам не было больно. О! Именно поэтому вы должны знать… д-должны понять!
Дженни дрожала, но сумела взять себя в руки. Ален был всего лишь мальчиком… неразумным мальчиком.
— В чем дело, Ален? — спросила она как можно спокойнее.
Он отпустил руку Дженни так же внезапно, как минуту назад схватил ее. Затем быстро встал, опрокинув при этом свою чашку с чаем, однако не заметив этого, подошел к камину и остановился, глядя на гаснущий огонь.
— Разве вы не знаете, что я люблю вас? — глухо спросил он.
— Ален! Вы не можете… не должны!
— П-потому что я — это я, а н-не Мэк, — сказал он.
— О Ален!..
— Почему я не д-должен л-любить вас? Вы можете м-мне объяснить? К-конечно, я н-никто. Ни для кого ничего не значу.
— Ален!
Он неожиданно обернулся и посмотрел ей прямо в лицо.
— Н-нет! Вы меня выслушайте! Я должен вам кое-что сказать, и сейчас самое время это сделать.
Он перестал заикаться и стал еще больше похож на своего отца. Дженни только один раз видела полковника Форбса в гневе. Это было очень давно, когда она была еще совсем маленькой. Полковник рассердился на какого-то мужчину, который напугал женщину. Эта картина ярко возникла в памяти Дженни. Тогда она очень испугалась. Теперь она не боялась, только кровь отхлынула от лица.
— Что вы хотите мне сказать? — спросила она, глядя в глаза Алена.
— Я хотел сказать… Я вас люблю! Люблю уже давно. Правда, я еще не могу жениться на вас… Пока! Я это знаю. Но если бы мы с вами были помолвлены, это… это служило бы вам защитой. Мы могли бы пожениться года через три, если… если вас не пугает очень скромная жизнь… поначалу. Я не хотел вам ничего говорить, но Мэк вам не подходит… правда, не подходит. И если бы вы стали моей невестой, он оставил бы вас в покое… Он… ему бы пришлось!
Дженни бледнела все больше и больше. Алена она никогда не воспринимала как мужчину. Ален был просто Ален, почти брат. Иных чувств он просто не вызывал.
Будь она старше, она бы поняла, что юноша в таком возрасте всегда в кого-нибудь влюблен, но она этого не знала и не знала, как его успокоить, не обидев. Она сидела за столом и думала: «Бедный Ален! Что ему сказать? Как поступить?» Она почти не слушала, что он говорил, и смотрела на него растерянным взглядом.
— О Ален, пожалуйста…
Он подошел к ней.
— И не надо твердить «О Ален!»… Не надо! Вы моя… я не отдам вас Мэку!.. Я ему не позволю. Дженни! — с мольбой сказал он, потом опустился на колени и обнял ее за талию.
Дженни вдруг почувствовала себя более уверенно. Она больше не боялась, потому что это был просто Ален, которого на знала всю свою жизнь и который был ей как брат. Брат — только! Вот почему все это было ни к чему — вся эта сцена.
Когда она заговорила, голос ее слегка дрожал, но внутренне она была спокойна.
— Ален, вы не должны… Не должны! Это бесполезно… совершенно бесполезно!
Ален с недоумением посмотрел на нее.
— Почему бесполезно? Почему вы так говорите? Я буду работать… я сделаю все. Послушайте… у меня есть идея.
Один мой друг — его зовут Мэннинг, Берти Мэннинг.
Он очень славный парень. Силен как бык! Он хочет завести ферму. У его отца полно денег, и он очень расстроен тем что Берти не хочет заниматься бизнесом. Что-то связанное со сталью. Но Берти говорит, что ему и думать об этом тошно. Он говорит, что не желает быть богачом.
Ему нужно не так уж много: чтобы было на что жить и купить ферму, а в бизнес отец пусть сунет своего младшего сына, Регги. Регги, тот совсем из другого теста. Он хотел бы на самом деле быть старшим, спит и видит, как станет бизнесменом. Регги считает Берти дураком, а Берти говорит, что бизнес — это не для него, и вообще ему же, Регги, это лучше, пусть радуется. Сами видите, что…
В этот момент Дженни решительно скинула со своей талии руки Алена. Потом отодвинула стул и направилась к камину. Ален последовал за ней. Но прежде, неловко поднимаясь с колен, он опять споткнулся и на этот раз опрокинул чашку Дженни. Не обратив на это ни малейшего внимания, он встал напротив Дженни по другую сторону камина.
— О чем это я говорил? — хмурясь, спросил он. — Ах да, я рассказывал вам о Берти Мэннинге. Не понимаю, почему вы ушли из-за стола… Я не с-собирался ничего говорить, но н-не мог сдержаться. Если я стану партнером Берти, мы сможем года за три окупить начальные расходы, на ферме это запросто… И если бы мы с вами были помолвлены…
— Но ведь вы собирались поступить на службу? — перебила его Дженни.
— Это слишком долгий путь, — ответил он, снова нахмурившись. — Я ждал возможности, но если вы будете со мной помолвлены…
— Я не могу, — сказала Дженни.
Он шагнул в ее сторону, протянув к ней руки.
— Джен-н-ни!
— Это бесполезно, Ален! Бесполезно. Для меня вы всегда останетесь братом. Я не могла бы… не могла!
Услышав это, Ален смертельно побледнел — казалось, в его лице не осталось ни кровинки. Это было ужасно.
— Из-за Мэка, да? — с трудом подавив волнение, снова заговорил Ален. Он говорил торопливо, горячо. — Мэк вас не любит… н-не любит! Если бы вы слышали его, вы бы поняли, что я говорю правду. Он совсем вас не любит.
Однако собирается на вас жениться… я н-не знаю почему…
Сердце Дженни так и подпрыгнуло. Мэк хочет на ней жениться! Жениться на ней, на Дженни Хилл, у которой нет даже отцовской фамилии, только фамилия матери, на ней, хотя у нее нет ничего… абсолютно ничего… Голова у Дженни закружилась, и она крепко ухватилась за каминную полку. Она быстро наклонила голову и сморгнула слезы, которые подступили к глазам. Сверкнув, упало несколько слезинок, и Дженни взяла себя в руки.
— Он не собирается на мне жениться, — услышала она свой голос будто со стороны.
— Собирается. Я вам говорю, что он хочет на вас жениться. Я не знаю почему, но это т-так. П- поэтому он отправился вслед за матерью. И поэтому я д-должен был п-поговорить с вами. Пока их нет. Иначе у меня никогда н-не было бы возможности.
У Дженни перестала кружиться голова. Слез больше не было.
— Почему вы говорите, что Мэк хочет жениться на мне? — спросила она.
— Я н-не з-знаю. Но он этого хочет.
— Почему?
— Я же вам сказал, что н-не з-знаю.
Горькие мысли тут же стали одолевать Дженни. Она старалась не пускать их в душу, но они были подобны ветру, проникавшему сквозь запертые двери и оконные ставни, сквозь печные трубы. Да-да, если бы она была Дженни Форбс, законной дочерью Ричарда Элингтона Форбса и Дженнифер Хилл, если бы она была их законной дочерью, а не случайным внебрачным ребенком, тогда Мэк действительно захотел бы жениться на ней: вот она причина, и очень веская. Мысли бились так настойчиво, что им были нипочем никакие закрытые двери и ставни. Она не станет их слушать… не может… не должна.
— Прекратите, Ален! — она нетерпеливо топнула ногой. — Слышите, прекратите!
Он подошел ближе.
