— Я его не знаю.
— Так узнай, черт побери!
— Узнаю и позвоню тебе. Значит, у тебя все хорошо?
— У меня все.., серьезно. Наверное, впервые в жизни. А что у тебя, как Андрей? Я слыхал, ты его реанимировала после Ларкиных подвигов? Молодец, Буська!
— Мы поссорились.
— Милые бранятся. Ну все, целую, у меня телефон разряжается.
Милые бранятся.., легко сказать. Он не звонит. А я не буду. Не хочу просто. Но тут зазвонил телефон. Неужто Андрей?
— Алло!
Молчание.
— Алло, говорите!
Тишина.
— Андрей, это ты?
Хлоп! Трубку повесили. Неужто это он звонит и молчит? Бред. И вдруг я похолодела. Что, если это грабители проверяли, дома ли я?
По спине потек не холодный, а прямо-таки ледяной пот. Но может быть, услыхав мой голос, они не пойдут на ограбление? Необязательно, что они мокрушники… Да, но они могут связать меня, запихнуть в ванную или пытать… Достаточно показывают ужасов по телевизору. За окнами темно, я одна… Что же делать? Звонить в милицию? Но они меня на смех подымут. И некому меня защитить… Конечно, я могу еще позвонить Жене, он улетает только послезавтра. Он примчится, и я буду по гроб жизни ему обязана… Ни за что! А вот Андрей… Он же рвался меня защищать! Вот пусть и защищает. А может, все-таки это он звонил?
Я решительно набрала его номер.
— Алло! — услышала я его голос, и капелька серотонина проникла в кровь.
— Андрей, ты сейчас мне не звонил?
— Нет.
— Ты понимаешь, кто-то звонит и дышит в трубку, а у меня сегодня украли сумку, там паспорт и ключи… Мне страшно… Я подумала, если это ты…
— Я еду! Никому не открывай, забаррикадируй дверь чем можешь. Я позвоню четыре раза. Пожалуйста, держись. Я люблю тебя!
Говорят, адреналин придает человеку сил. Насчет адреналина не знаю, но серотонин определенно придал мне сил. Я двинула старый комод, стоящий в прихожей так, словно это был невесомый столик. Обычно, чтобы протереть под ним во время уборки, мы вдвоем с Полиной с величайшим трудом отодвигаем его. Получилась весьма солидная баррикада. Я успокоилась. Да приезда Андрея я теперь продержусь.
Прошло минут двадцать. Раздался звонок. Я вздрогнула. Второй, третий, четвертый.
— Бронечка, это я!
— Сейчас, я только отодвину баррикаду!
Но переизбыток серотонина в организме привел к полному бессилию. Я не смогла сдвинуть комод даже на сантиметр.
— Что там у тебя?
— Комод. Я его придвинула, а отодвинуть не могу, сил не хватает.
— Бронечка, милая, прости меня, болвана! Я так счастлив, что ты меня позвала… Ты мне необходима, но я такой идиот… Открой скорее!
— Андрюша, я правда не могу. Не получается.
Я уже вся взмокла, но окаянный комод не двигался с места.
Я горько разрыдалась.
— Броня, не плачь, маленькая, я не выдержу… Послушай…
— Андрей, я так хочу тебя видеть…
Я еще раз приналегла на комод, но тщетно. Он стоял как скала.
И тут на лестнице раздался голос соседа:
— Что тут происходит, черт побери?
— Федор Петрович, — завопила я. — Это ко мне, а я не могу открыть!
— Ой, вы Андрей Дружинин? — узнала я голос соседки Анны Владимировны.
Я слышала, как Андрей что-то им объясняет. Но слов не могла разобрать.
— Броня, отоприте замки, — распорядился сосед. — Мы с вашим гостем попробуем приналечь!
— Не получается, один замок закрыт комодом, — уже в голос рыдала я.
Они опять посовещались.
— У тебя балкон открыт? — спросил Андрей.
— Нет, только не это, ты упадешь! — заорала я.
— Броня, у вас, кажется, был топор? Попробуйте порубить этот ваш комод!
— Хорошо!
Я кинулась за топором. Но это был не топор, а маленький топорик. И я принялась крушить проклятый комод с таким остервенением, как будто хотела сломать, к чертям, всю свою прошлую жизнь, пробиваясь к новой. Но комод был не просто старый, а старинный. Топорик оставлял на нем ужасные следы, но о том, чтобы разрубить его, не было и речи.
— Надо вызывать спасателей! — вспомнила соседка.
— Да-да, вызовите спасателей! — завопила я. Но тут вдруг сзади раздался голос:
— Не надо! Я уже тут!
— Андрей! Ты перелез через балкон? — испугалась я.
— Да.
Я кинулась к нему. Мы обнялись, он прижал меня к себе.
— Андрей, зачем ты так рисковал?
— Я не мог больше ждать… Ты одна в такой ситуации.., я не мог. Я сейчас его отодвину. Здорово ты его поуродовала…
— Да черт с ним!
Он приналег на комод. Но тот не двигался с места.
— Господи, как ты его придвинула?
— Не знаю!
Мы попробовали вдвоем. Ни в какую.
— Странно, с Полиной мы его сдвигали.
— Да? Вероятно, я ослабел.., от счастья. Знаешь, ну его к черту. Нам и так хорошо, правда? Отложим до утра?
* * *
Утром мы легко отодвинули комод. Просто вынули ящики. Вот уж поистине — утро вечера мудренее.
