– В какой форме?
– В самой простой: всегда прав богатый и сильный и всегда не прав бедный и больной. Так называемая западная цивилизация победила в экономическом, идеологическом да и политическом соревновании со средневековьем. А средневековье не хочет с этим согласиться! То, что мы наблюдаем, – попытка вернуть мир в средневековье, заставить мир жить по законам средневековья, наказать более передовую, более прогрессивную часть мира – силами средневековья, более отсталого и регрессивного. Это не борьба цивилизаций, потому что исламская цивилизация имеет свои положительные качества, свою великую историю и свое великое будущее – которое ничем не хуже, чем будущее западных стран. Это демонстрируют нам богатые исламские страны, которых уже немало. Но тот ядовитый «червяк», который сидит внутри, – червяк задержавшегося средневековья – грозит разрушением и бедой. Так я это представляю, и этот подход дает, мне кажется, некую надежду на мирное решение проблемы. Идейных сторонников прошлого на самом деле сравнительно мало, они сосредоточены в самых бедных, невежественных, отсталых государствах. Они составляют меньшинство даже в исламских странах. Поэтому можно надеяться, что разумное большинство будет на стороне прогресса. И сумеет успокоить, умиротворить меньшинство.
– Существует течение, называемое антиглобализмом, сторонники которого утверждают: если богатые и сильные страны добровольно не поделятся с бедными и слабыми – мир ждут глобальные потрясения…
– Если они исходят именно из этого, то это выглядит вполне разумно. Повторяется как бы история с капитализмом. В начале двадцатого века капиталистам стало ясно, что не будет им покоя в стране, где бедные брошены на произвол судьбы. И капитализм (вопреки Марксу) выжил, в частности, и потому, что богатые отказались от абсолютной власти над обществом и стали делиться с бедными.
– А теперь выясняется, что делиться надо не только в пределах какой-либо одной страны, а в пределах всей планеты?
– Да. Сильно подозреваю, что именно этим все и закончится.
ПРИЛОЖЕНИЯ
Кончилась целая эпоха
Писатели и критики – об Аркадии Натановиче Стругацком
Вечер 13 октября 1991 года
Андрей Балабуха (писатель, критик, Санкт-Петербург):
– Когда я получил в свои руки первую книгу Стругацких – а мне было 13 лет, – я сразу понял, что для меня вся наша фантастика – это прежде всего Стругацкие. Все мы – мое поколение, по крайней мере, – вышли из творчества братьев Стругацких и стали писателями благодаря им…
Александр Щербаков (писатель, переводчик, Санкт-Петербург):
– Стругацкие – это альфа и омега нашей фантастики. Это люди, которые сделали мою жизнь. Это была крыша, под которой мы могли приходить и жить. Это была часть моего существа, которая была больше, чем я сам. А теперь этой части не стало. Как будто обвалился целый материк…
Ольга Ларионова (писать, Санкт-Петербург):
– Что-то случилось с фантастами – уходят один за другим, все быстрее и быстрее, корифеи и начинающие, знаменитые и бесталанные. Но вот ушел Аркадий Стругацкий – и разом появилось ощущение, что не осталось больше никого…
Владимир Гопман (критик, Москва):
– Наше поколение (и не только, конечно, наше) выросло на книгах Аркадия и Бориса Стругацких. Мы знали эти книги буквально наизусть, говорили цитатами из Стругацких – эти фразы были нашим паролем, по которому мы узнавали друг друга, как члены какого-нибудь тайного ордена, – узнаем и сейчас. Быков, Юрковский, Горбовский, дон Румата – как много мы, школьники начала 60-х, взяли из их опыта, жизненной философии, взглядов и пристрастий, оценки людей и событий…
Андрей Столяров (писатель, Санкт-Петербург):
– Кончилась целая эпоха…
Краткая шуточная биография Аркадия Стругацкого
(с комментариями Бориса Стругацкого)
Армия
В лихой своей армейской юности Аркадий Натанович с товарищами офицерами был любитель ездить на базар (другие версии – в винно-водочный и книжный магазины) на танке (другая версия – на бронетранспортере), вызывая у глубоко штатских окружающих, у кого – недоумение, у кого – неудержимое веселье.
Бескомпромиссность
1976 год. В Союзе писателей СССР идет заседание комиссии по фантастике. Обсуждается издательская политика издательства «Молодая гвардия» и лично заведующего редакцией фантастики Ю. Медведева, делавшего все возможное и невозможное, чтобы в «Молодой гвардии» Стругацкие не печатались.
Слово берет Аркадий Натанович. Это буря в пустыне. Он бросается в атаку, как бесстрашный бультерьер из рассказа Сетон-Томпсона.
После заседания критик Владимир Гопман спрашивает Стругацкого:
– Аркадий Натанович, ну что вы на них полезли, у вас же в «Молодой гвардии» книжка должна выйти!
– Не могу. Суку надо бить. Обязательно надо бить суку!
Блокада
Говорить о блокаде Аркадий Натанович очень не любил. Иногда говорил только, что там было
