Соглашение о партнерстве и сотрудничестве Европейского союза с Россией Бельгия как член ЕС ратифицировала три с половиной гида: столько оно проходило все парламенты «областного и районного масштаба», как выразился один знакомый российский дипломат.
Есть люди, которые рассуждают: раз Европа становится единой, то развод фламандцев с валлонами будет естественным и безболезненным и его никто не заметит.
Эти люди словно забыли о существовании третьего региона страны — Брюсселя. Брюссель дает около сорока процентов сбора налогов в стране. В нем заметно преобладает франкоязычное население. И если раскол на южную и северную части Бельгии произойдет, трудно себе представить, что Брюссель легко согласится стать частью Фландрии, несмотря на то, что фламандцы присвоили ему звание своей столицы.
Сараевский сценарий для Брюсселя все же, пожалуй, останется фантастикой. А вот конфедерация, в которой он будет требовать суверенного места, — дело довольно реальное.
Но тут остро встанет вопрос: как в таком случае столица Фландрии может находиться на территории суверенного субъекта конфедерации?
На вопрос, почему бельгийцы так предприимчивы, один бельгийский приятель мне ответил, что, мол, страна столетиями была под иностранным игом, в ней подавляли все национальное, из века в век обирали население, но нужно было жить и продолжать род. Поэтому бельгийская нация складывалась, как нация ловкачей и хитрецов, умевших, несмотря на гнет, сохранять оптимизм, добиваться своей цели и, если необходимо, обманывать масть и закон.
Мне, еще в детстве полюбившему бессмертного, неунывающего Тиля Уленшпигеля, каким его изобразил Шарль (Карел?) де Костер, такое объяснение показалось достаточно логичным. Пройдоха Тиль действительно частенько выглядывает из бельгийцев и просит «поцеловать его в те уста, которыми он не говорит по-фламандски».
Кто хорошо помнит роман де Костера, согласится, что бывало Тиль и перебарщивал в своих проделках. Вполне официальные публикации говорят о том, что по ряду показателей Бельгия — наиболее коррумпированная страна Европейского союза. Или, скажем, кто как не потомки Уленшпигеля (разве что еще российские бизнесмены) смогли бы продать запрещенную в Европе британскую говядину под видом бельгийского мяса?
И все же каверзы — не главное, с чем Тиль вошел в историю. Его запомнили как героя, для которого свобода превыше всяких благ и который способен почувствовать чужое горе как свое собственное. И его гены по-прежнему живы в бельгийцах.
Бельгийцы — как правило, уверенные в себе, независимые люди. Они хорошо знают свои права и отлично умеют ими пользоваться. Не сомневаюсь, что, несмотря на сложные игры политиков, большинство бельгийцев — по обе стороны языковой границы — все же против раскола страны. Но если им, допустим, скажут, что ради сохранения единства придется несколько ограничить себя в каких-то свободах, они дружно выступят за раздел.
В Бельгии принято открыто и решительно отстаивать свои права, если возникает впечатление, что их попирают. Бельгийцы в любой момент готовы выйти на демонстрацию в защиту прав, будь то рабочие завода «Рено» в брюссельском пригороде Вильворде или сексуальные меньшинства, требующие узаконить однополые браки.
Бельгийцы отзывчивы на чужую беду и трогательно внимательны к слабым. Я мог бы рассказывать об игротеке для слепых детей, об очень популярной театральной студии для умственно неполноценных подростков, о самых разных видах благотворительности, в том числе распространившейся и на нашу страну. В Бельгии несколько лет успешно действуют, во многом за счет чистого энтузиазма, общественные организации, принимающие на летний отдых детей-сирот и детей из зоны чернобыльской аварии.
При всей моей любви к творчеству Бреля, я не могу по сути принять для Бельгии определения «плоская страна». Слишком уж самобытна родина Уленшпигеля, всегда державшего при себе сову и зеркало — мудрость и забаву.
Виктор Онучко / фото автора
Земля людей: Герцог из тесной долины
В августе нынешнего года маленький, затерявшийся в Арденнах бельгийский городок Буйон, живущий исключительно доходами от туризма, начал серию торжеств, посвященных... 900-летию первого Крестового похода.
15 августа 1096 года именно отсюда отправились первые отряды воинов Гроба Господня, Возглавлял их местный сеньор — герцог Годфрид Буйонский, которому суждено было сыграть одну из главных (а в Буйоне убеждены, что самую главную) ролей в единственном победном Крестовом походе рыцарей на родину христианства.
«От перехода к переходу армия таяла. Сражения, голод опустошали отряды воинов с красными крестами на груди. Однако в 1097 году в Дорилее Годфрид разгромил и изгнал мусульман. Затем он в том же году захватил Никею и Эдессу, а в 1098 — Антиохию. Наконец обессиленная армия — из шестисот тысяч солдат оставалось только пятьдесят — подошла к воротам Святою города.
Это долгожданное событие вернуло мужество армии, почти превратившейся в призрак. Да, город окружали три ряда стен, и тринадцать ворот преграждали путь в него. Но тараны, передвижные осадные башни и отвага людей одержали верх. После трех дней ожесточенных боев, во время которых свирепствовали пожары и кровь текла ручьями, Годфрид Буйонский, сопровождаемый своим братом Бодуэном, преодолел стену с криком: «На то воля Господня!»
Так, перемешивая историю с легендой, группа авторов-энтузиастов из Буйона на юге Бельгии, в провинции Люксембург, описывает в небольшой книжке, изданной для туристов, взятие Иерусалима в 1099 году рыцарями первого Крестового похода под предводительством герцога Буйонского — Годфрила.
Или, как принято его называть в Арденнах на французский лад, Годфруа. (К слову сказать, в русской и затем в советской исторической литературе и герцога, и его герцогство называли Бульонскими. Я предпочитаю придерживаться произношения, принятого в Бельгии и Франции.)
О современном Буйоне рассказывать и просто, и сложно. Просто, потому что один вид его черепичных крыш, теснящихся в ущелье у подножия скалы, увенчанной замком, на берегу делающей крутую петлю Семуа и в окружении величественных, лесистых Арденн, внушает какое-то радостное, умиротворенное настроение. Независимо от времени года: лежит ли вокруг чистейший снег, проблескивает ли изумрудом разворачивающихся листьев дурманящая горная весна или буйная осенняя красно-желтая палитра опрокинулась на скалистые склоны, Буйон всегда дарит радость.
Сложно, потому что о городах мы привыкли судить по цифрам: столько-то того-то, в таком-то количестве производится и т. д. Здесь и самих-то буйонцев едва набирается на пять тысяч с небольшим. И совсем ничего не производится. Это город абсолютной гостинично-ресторанной ориентации. Все то, что не жилье местных жителей, представляет собой либо гостиницу, либо пансионат, либо ресторан, закусочную или сувенирную лавку.
Город нашел свое призвание в обслуживании туристов и отпускников. В нем живут и работают настоящие профессионалы сервиса, с генетическим опытом поколений рестораторов.
