познакомить вас в любое время. Хотите прямо сейчас?
— Нет, что вы? Мне надо хотя бы привести себя в порядок. В таком виде неудобно.
— Нормальный вид воина. — Кабанов уже успел избавиться от камзола и форменной куртки. — Я в тельняшке — и ничего.
— У вас, наверное, совсем другие нравы. Было бы интересно побывать в вашей стране, — покачал головой француз.
— Мне тоже, — улыбнулся Кабанов. — А что до нравов, то со временем люди везде станут свободнее.
Остров наконец-то утонул за горизонтом, и люди вспомнили об усталости. Пришлось разбить мужчин на две вахты и одну сразу же отправить спать. Почти все женщины давно отдыхали, и лишь некоторые никак не могли заснуть после пережитого.
Кабанов предпочел пока остаться на ногах. С момента появления в тюрьме он ощущал на себе горячие взгляды обеих любовниц, но не мог уделить им даже крупицу внимания. Однако он, независимо от своих желаний, был в ответе за них, и никуда не мог от этого деться.
— Знаете, девочки, — после первого краткого рассказа о последних днях признался Кабанов. — Не обижайтесь, но я абсолютно не знаю, как нам быть дальше. Нет, я не собираюсь вас бросать, я о другом. Официально в Европе многоженство запрещено.
— Мы согласны и неофициально, — призывно улыбнулась Наташа. — Но только чтобы всегда быть вместе… втроем.
— Всегда вместе не обещаю, — предупредил Командор. — Мужчина — это прежде всего охотник, воин. Но не могу же я брать вас с собой на войну!
— На какую войну? — сразу насторожилась Юля. — С кем ты опять воевать собрался? Или еще не настрелялся?
— Жизнь сейчас такая. Телевизора нет, и потому мужчины убивают время на войне. — Лицо Кабанова украсилось доброй улыбкой. — Не забывайте, что это единственное, что я умею делать. Так уж получилось. Не волнуйтесь — если мне и придется вернуться к своей профессии, то на этот раз я оставлю вас в каком-нибудь по-настоящему безопасном месте. А вы уже убедились, что со мной ничего случиться не может.
— Как же. Все тело в шрамах, а сколько новых прибавилось, — с легким укором произнесла Наташа.
— Шрамы украшают мужчину, — отмахнулся Кабанов. — Должен же я чем-то пофорсить, раз внешностью не вышел. Ничего, доберемся до Гаити, а там отдохнем по-настоящему. Все-таки курортное местечко. Здесь везде сплошной курорт.
Немного в стороне сидел Ширяев со своим семейством, но о чем они говорили, было не разобрать. Маленький Маратик почти не слезал с отцовских коленей и лишь изредка показывал, как он будет побеждать пиратов, когда вырастет. А Вика глядела на своего мужа без прежнего недовольства, но было неясно, на время это, или насовсем.
Вечером, когда Кабанов успел немного вздремнуть и, проснувшись, поднялся к Флейшману на квартердек, то увидел там мирно беседующую с подшкипером его бывшую секретаршу. Кабанов замер, не зная, удобно ли встревать в их нежный разговор, но тут к нему подошел Зайцев.
— Хочешь порадую, Сережа? — не без тени иронии спросил еще один бывший секретарь.
Кабанов внимательно посмотрел на своего бывшего сослуживца. За время пребывания в архипелаге тот постепенно отошел от политики с ее пустопорожней болтовней, и из парня незаметно превратился в молодого мужчину. Бойцом он был пока посредственным, сказывалось отсутствие опыта, но новые обязанности выполнял добросовестно и никаких нареканий не вызывал.
— Наши новые английские друзья вкупе с друзьями французскими всерьез задумались, а не поднять ли нам самим Веселый Роджер? — словоохотливо сообщил Заяц в ответ на кивок Командора.
— В смысле? — не понял думавший совсем о другом Кабанов.
— В прямом. А не заделаться ли нам пиратами? Попадись мы после ночной проделки британцам, все равно петли не миновать, а так семь бед — один ответ. Не все же заканчивают пеньковым галстуком. Многим удается сколотить весьма приличное состояние.
— Так… — Кабанов нахмурился, словно прикидывал план очередной стычки. — Час от часу не легче! Теперь — бунт.
— Да не переживай так, Командор! — усмехнулся Зайцев. — Ни о каком бунте и речи нет. Наоборот. Команда так свято уверовала в твою удачу и непревзойденное воинское мастерство, что хочет предложить тебе пост капитана.
Мужчины (к ним подошел заинтересовавшийся разговором Флейшман) переглянулись и дружно стали хохотать.
— Гроза Карибского моря капитан Кабанов. Странный поворот судьбы! — отсмеявшись, воскликнул Сергей, и, не удержавшись, продекламировал: — «Гаснет ветер озорной в парусах фрегата… Провожала на разбой бабушка пирата.»
— А что? Зато станешь первым русским пиратом! — поддел его Флейшман. — Правда, не знаю, найдутся ли у тебя последователи. Признаться, я плохо знаю нашу морскую историю. Что, кроме денег, может интересовать бедного еврея?
— А вот интересно… В великом и могучем есть сочетание «бедный еврей», а сочетание «бедный русский» неизвестно, — усмехнулся Кабанов.
— Вы — нация богатая, — серьезно ответил Флейшман. — Талантами, природными ресурсами, землей. Что по сравнению со всем этим значат какие-то деньги? Кстати, — в его глазах промелькнула ирония. — Приняв предложение, можешь стать не только первым русским пиратом, но и первым «новым русским», не превратившись при этом в старого еврея. Талантами Бог тебя действительно не обидел.
Командор неспешно набил трубку, раскурил ее и, выпустив клуб дыма, заметил:
— Между прочим, мне до того надоели британцы, что скоро я, пожалуй, могу созреть и согласиться. Не ради денег, черт с ними, а чтобы как следует поквитаться с соотечественниками покойного сэра Джейкоба. Как вспомню «Некрасов», кулаки так и чешутся. Меньше сорока из восьмисот. Пять процентов. Вот пристроим женщин где-нибудь в спокойном местечке, да наведем тут шороху. Пусть тогда англичане на своей шкуре узнают, что на любую силу всегда найдется другая сила. И если бог почему-то медлит с наказанием, то за него может поработать и человек. Или разгром города — достаточная им расплата? Там мы тоже повели себя не самым вежливым образом. Но другого языка они не понимают.
— Можно? — Поднявшийся на квартердек шевалье вежливо остановился чуть в стороне от беседующих.
— Что за вопросы, Мишель? Я всегда рад вас видеть! — искренне ответил Кабанов.
Француз успел немного привести себя в порядок и теперь был одет с претензией на элегантность.
— Извините за беспокойство, Серж, но вы мне кое-что обещали. Если это, конечно, не составит труда.
— Мишель, разве вы видели, чтобы мне хоть что-то представлялось трудным? Тем более такой пустяк.
Он скептически осмотрел свою порванную в нескольких местах тельняшку, усмехнулся, и, подхватив шевалье под руку, увлек его на палубу, где звучал разноязычный говор.
54. Из дневника Кабанова
Все получилось как нельзя лучше. Правда, пришлось немного поуламывать Мишеля, чтобы он со своими людьми присоединился к нам. Бежать французы были согласны, но сильно сомневались, что это возможно вот так, по-наглому. Я же считал наоборот: если действовать тихо, ничего не получится. Даже если бы нам удалось незаметно сбежать как-нибудь темным вечером, с утра начались бы поиски, и фора получилась бы совсем небольшой. Допустим, нам бы повезло, и мы украли бы достаточно большую лодку,
