разряжает оружие, стреляя в воздух, потом вынимает из барабана гильзы и выбрасывает револьвер. Полная бессмыслица!
– Почему? – отозвался Дрейк. – Ведь он уже убил Фэррела.
– А откуда убийце это знать?
– Он хорошенько прицелился, выстрелил в голову и увидел, как тот упал.
– Нет, Пол, не получается. Нужно быть невероятно метким стрелком, чтобы, стреляя с улицы через окно, быть абсолютно уверенным, что сразил противника насмерть, попав ему в голову. А потом надо было еще войти в дом, подняться наверх и потушить лампу, выйти из дома и уехать. Нет, убийца бы так не сделал.
– Но почему?
– Потому что, выстрелив в Эдгара Фэррела, он, входя в дом, должен держать револьвер наготове на тот случай, если Фэррел вдруг еще жив и может оказать сопротивление.
– А почему ты думаешь, что было иначе?
– Да потому, что согласно свидетельским показаниям вся обойма была расстреляна в течение нескольких секунд после первого выстрела.
– Но, если стрелял действительно мастер, то и одним выстрелом... начал Дрейк.
– И этим мастером мог быть только Джон Эдисон. Так? – спросил Мейсон.
– Да, – смутясь, ответил Дрейк. – Ерунда какая-то... А может быть, он и в самом деле виновен?
Несколько секунд Мейсон молча продолжал вышагивать из угла в угол. Потом остановился и твердо сказал:
– Мы с самого начала совершили грубейшую, непростительную ошибку.
– Какую же, шеф? – удивилась Делла Стрит.
– Мы начали смотреть на дело с точки зрения обвинения. Обвинение пытается воссоздать весь ход преступления, и мы идем по тому же пути. Вот в чем дело, Делла. Дайте-ка еще разок взглянуть на те фотографии, которые были представлены Суду.
Делла Стрит достала фотографии и протянула ему.
– А теперь, Делла, сходи в библиотеку и принеси мне «Расследование убийств» Снайдера Ле Мойна, «Судебную медицину» и «Токсикологию» Гонзалеса, Вэнса и Хелперна и «Современную методику расследования преступлений» Зодермана и О'Коннела.
Через минуту указанные книги лежали на столе Мейсона, и он начал молча листать их, время от времени барабаня пальцем по крышке стола.
– Я так и думал, – наконец сказал он после долгих минут молчания.
– Что? – спросил Дрейк.
– Да то пулевое отверстие в стекле! Именно с него и надо было начинать. То есть с самого начала, а не с того места, которое нам подсовывают полиция и прокуратура.
– То есть? – не понял Дрейк.
– С чего мы взяли, что стреляли оттуда, где нашли следы автомобиля, и что именно этот выстрел оборвал жизнь Эдгара Фэррела?
– Как это с чего? – удивился Дрейк. – Все на это указывает. Если от уровня головы убитого через отверстие в стекле провести прямую, то она безошибочно упрется в то место, где стоял стрелявший.
– Правильно, Пол, именно так считает полиция. Но это еще не доказательство.
– Почему же нет?
– А вот почему. Вот здесь у Зодермана и О'Коннела на двести семнадцатой страниц дана диаграмма образования пулевого отверстия в стекле с указанием направления полета пули. Помнишь, я спросил тогда на Суде, помечено ли, какая сторона на стекле была наружная, какая нет. Мне ответили, что таких пометок не сделано, но это и не важно. А это важно, это имеет решающее значение. Вот по этой фотографии, сделанной из комнаты, можно узнать, какая же сторона стекла была наружной, а какая внутренней. Это можно легко сделать по трещинам на стекле – если стороны поменять местами, поменяется и направление трещин. Понятно?
Дрейк молча кивнул.
– Ну, а теперь, – продолжал Мейсон, – сравни рисунок трещин на фотографиях отверстия с диаграммой, приведенной Зодерманом и О'Коннелом. Из сравнения четко видно, что пуля, оставившая дырку в стекле, летела из комнаты. Выстрел был сделан в комнате, пуля пробила стекло и попала куда-то, где стоял автомобиль.
– Дай-ка взглянуть, – поднялся со своего места Дрейк. После внимательного изучения снимков и диаграммы, Дрейк протяжно присвистнул.
Делла Стрит, также склонившаяся над столом Мейсона, сказала:
– Все ясно, как божий день. Стрелять могли лишь изнутри. Ты полностью доказал это, шеф.
Мейсон взглянул на своих друзей, медленно поднялся из-за стола и вновь начал вышагать из угла в угол.
– Итак, мы установили, что стекло было прострелено со стороны комнаты, – сказал он. – Если мы теперь предположим, что это стрелял Фэррел, то вновь получается ерунда.
– Почему же ерунда? – спросил Дрейк. – Фэррел был в комнате, выглянул в окно и увидел, что рядом с автомобилем стоит человек, которого он смертельно боятся. Он выстрелил в него.
– Нет, Пол. Посмотри, обвинение утверждает, что Фэррел стоял в освещенной комнате, держа лампу. Его было отлично видно, и поэтому убийца решил спустить курок. Снаружи убийца мог видеть, что делается в доме, но из дома не было видно, что делается на улице. Для того чтобы отверстие в окне осталось после выстрела Фэррела, нужно, чтобы он видел, что происходит за окном, а для этого он должен был погасить лампу.
– Что ж, – сказал Дрейк, – выходит, что он сам погасил лампу.
– И что же дальше?
– Дальше он увидел человека за окном и выстрелил в него.
– А потом этот человек вошел в дом и убил Эдгара Фэррела из револьвера самого Фэррела, а вслед за этим через несколько секунд расстрелял всю обойму. Так получается?
– Ну... не знаю, – смутился Дрейк.
– Ответ должен быть! – воскликнул Мейсон. – И мне необходимо знать его до того, как завтра откроется заседание Суда.
19
Мейсон, Делла Стрит и Пол Дрейк с трудом пробивались сквозь толпу, заполнившую здание суда. Репортеры, окружившие их, просили прокомментировать ход дела, но Мейсон, улыбаясь, упрямо твердил:
– Подождите, господа, подождите до Суда.
Один из журналистов, протиснувшись к Мейсону, низким голосом спросил:
– Вы знаете новость, мистер Мейсон? Гамильтон Бергер собирается просить об отсрочке слушания дела.
– Благодарю, – отозвался Мейсон.
– Ты согласишься дать им отсрочку, Перри? – спросил Дрейк.
– Этого я не могу сделать, Пол. Я схватил зверя за хвост, и мне не хочется выпускать его.
В зале все рассаживались по своим местам. Гамильтон Бергер подошел к столу адвоката и спросил:
– Мистер Мейсон, вы не против того, чтобы устроить перерыв в слушании?
– Категорически против, – твердо ответил Мейсон.
Бергер явно не ожидал столь решительного ответа, он помялся немного и сказал:
– Что ж... Пожалуй, Суд все же может решить, что требуется более тщательное расследование.
В зал вошел судья Китли. Все встали. Бейлиф объявил заседание открытым, и помощник шерифа
