Приходил в себя лемуриец, как обычно, медленно. Первыми его словами стали:
— Что там?
И в ящиках, и в мешках, и в коробках, и в пластиковых корзинках содержались питательные пайки А-7. Они все тщательно проверили. И теперь сидели, разглядывая вдруг обретенное богатство.
— Можно кормить сто андроидов сто лет, — заметил Жмых.
— Сто не сто, а лет на сорок ста андроидам хватит.
А нам с тобой — на две тысячи лет, — быстро вычислил Лукас.
— Ты собираешься здесь столько сидеть?
— Нет. Не собираюсь, — ответил лемуриец. — В одном из хранилищ я видел несколько кирок, которыми можно колоть даже твердую породу. Мы будем рыть тоннель на свободу.
— Да?! — оживился Глеб. — А что, это идея. Пленники рудника вышли со склада, отправились в хранилище инструментов. Запасы здесь были куда скуднее, чем на продуктовом складе — кирки, и больше ничего. Ни взрывчатки, ни буров. Даже ломов и лопат — и то не было.
— Двести метров, — застонал Жмых.
— Гораздо больше. Двести — это если по прямой. Но мы не сможем пробить отвесный колодец. Придется идти под углом, с приемлемым градусом. Как минимум километр. И носить породу руками.
— Ну, если по метру в день, то тут работы на три года, — Глеб приуныл.
— Ты что? Метр в день — это очень много… — осадил его лемуриец. — Удастся ли нам сбивать хотя бы по двадцать сантиметров? Вот это вопрос.
Жмых обхватил голову руками. В их распоряжении было двадцать отличных новеньких кирок, почти неограниченный запас питательных пайков, ручеек с грязной, окрашенной рудничными примесями водой — и очень много свободного времени. Большую часть которого придется убить, долбя твердый камень. Если они хотят когда-нибудь увидеть небо.
— Хуже и представить нельзя, — заскрипел зубами Жмых. — На астероиде, по крайней мере, знаешь точно, когда звонок прозвенит и ты выйдешь на волю. И все зависит от твоего поведения. Могут и досрочное кинуть.
— Здесь тоже все зависит от твоего поведения, — откликнулся Лукас. — Если будем работать споро, лет через двадцать — двадцать пять, по моим прогнозам, выйдем на свободу, — оптимистично заявил Лукас, подхватывая одну из кирок. — А в свободное время, когда долбить выход будешь ты, я смогу писать стихи. Электросеть для питания лэптопа имеется. Ты еще полюбишь мои стихи, Глеб Эдуард! Я буду читать их тебе долгими спокойными вечерами…
— Будь ты проклят, Лукас Раук! — взревел Глеб.
— Если ты думаешь, что мне легко принять потерю двадцати лет жизни, то глубоко ошибаешься, — обиделся лемуриец, — я хотел лишь ободрить друга.
— Приступаем немедленно, — решил Жмых, схватил кирку и ударил ею в стену.
— Лучше не здесь, а вот тут, — скорректировал направление работ Лукас.
— Это еще почему?
— Потому что тут порода мягче. Погляди…
— Да она везде одинаковая! — выкрикнул Глеб. — Базальт, он и на Дроэдеме базальт!
Им предстояли годы изнуряющего каждодневного труда, рацион сухой, однообразной пищи и легкое безумие, какое начинает посещать всякого, кто обречен на длительное заточение…
Через девятнадцать лет, четыре месяца и три недели они вышли на поверхность с твердым намерением начать новую жизнь. Ни один астероид не вызывал столь необратимого изменения в сознании преступника в сторону стремления к законопослушности, как первая экспериментальная тюрьма «Дроэдем-1».
За эти годы мало что изменилось. Наверху их ждали нестареющие бойцы отрядов самообороны. Один из свирепых андроидов-убийц поднял лазерную винтовку, направил ее на Глеба и нажал на спусковой крючок…
Жмых вскрикнул и проснулся. Опять этот страшный сон. Он немного полежал, глядя в неровный потолок шахты. Как бы то ни было, он сделает все возможное, чтобы выбраться и сбежать с проклятого Дроэдема. В конце концов, ему будет не так много лет, когда он окажется на свободе. Поживет еще на белом свете в свое удовольствие. К дьяволу законы и Межпланетное братство!
Глеб повернулся на бок и попробовал уснуть. Не получалось. Из углубления в стене доносились мерные удары кирки — Лукас трудился не покладая рук, одержимый мечтой когда-нибудь снова увидеть солнечный свет и родную Лемурию…
Примечания
1
Коск — «космический каторжник». Изначально так называли себя те, кто по воле закона оказался на одном из тюремных астероидов. Косками также могут быть члены любого криминального сообщества. Понятие «коск» прочно вошло в языковую структуру и является общеупотребительным. Так называют всякого закоренелого преступника.
