и началась беседа.
- Последние три года были необычными для нашей семьи, особенно для Тома, конечно, - рассказывала Фэй Стаффорд. - Он работал очень напряженно. Ему трудно давался русский язык. Согласитесь, что в его возрасте уже трудно начинать изучать язык, да еще такой сложный. Он уезжал рано и возвращался поздно. У нас очень дружная семья. Мы с Томом, да и дочери тоже, любим бывать вместе и избегаем веселых и шумных компаний. Круг наших друзей невелик. Правда, в последнее время он расширился за счет советских коллег мужа. Здесь бывали русские космонавты. Мне очень понравились генерал Шаталов и Алексей Елисеев, очень теплые, дружественные люди. А Леонов - такой шутник, с ним так весело! Он покорил нас всех своим юмором, мы с дочками так смеялись над его историями...
Наши дочки уже большие. Старшая поступила в университет в городе Остине, но что-то ей не понравилось, и сейчас она работает в администрации одного отеля. Младшая окончила школу, собирается поступать в колледж. Она любит литературу, музыку, природу, цветы, хочет заниматься декоративным искусством. Впрочем, она еще сама не знает, чего хочет - так часто бывает в молодости. Том с дочками увлекаются водными лыжами. У нас есть маленький катер, и в свободные часы они бросают меня и уезжают на озеро...
Картинки на стенах? Мы бывали в Лондоне и Париже. После Лувра я мечтаю побывать в ленинградском Эрмитаже. Том рассказывал, что это потрясающий музей. Ему вообще очень понравилось в Советском Союзе, и он всю свою семью заразил рассказами о вашей стране. И еще я соскучилась по снегу. У нас в Техасе не бывает снега. Том показывал фотографию, как он играл с вашими космонавтами в снежки. Они веселились, как мальчишки...
Волнуюсь ли я сейчас? Конечно. Особенно трудно было в день старта. Я спала плохо, рано встала и смотрела старт «Союза». Ведь и за ваших тоже волнуешься. А потом я смотрела старт «Аполлона». Я впервые видела, как летит ракета с Томом, хотя это его четвертый полет. Но разве об этом расскажешь... Перед стартом я сказала Тому:
- У тебя было много неприятностей, всяких задержек и волнений, когда ты летал на «Джемини». Право, Том, тебе достаточно этих воспоминаний. Пусть все будет хорошо...
Мы попросили миссис Стаффорд показать нам кабинет астронавта.
- Только не обращайте внимания, если там беспорядок. Когда отец уезжает, улетает, - поправилась она, - там хозяйничают дочери...
Кабинет совсем маленький, в мансарде со скошенным потолком. Вот тут уже немало деталей, рассказывающих о жизни хозяина: модели самолетов и ракет, космические сувениры, картина «Полет «Аполлона-10». За стеклами шкафа - набор охотничьих ружей.
- Тут есть и русское ружье, он им очень дорожит, - сказала жена астронавта. - Я бы показала его вам, но ключи от шкафа у него... Он любит охотиться, но только на птиц. А один раз убил антилопу и очень переживал...
Я вспомнил рога в его кабинете...
Мне не пришлось сопровождать Томаса Стаффорда и его друзей во время их поездок по СССР и США после завершения ЭПАС. Наверное, случись это, я смог бы рассказать о нем больше. Но, вспоминая сейчас этого человека, я думаю, что это настоящий человек. Мне кажется, он оставил в нашей стране частицу своей души, что не мешает ему оставаться настоящим американцем. Он привозил из Москвы сотни открыток с палехскими рисунками и рассылал их друзьям на Рождество. Когда его спросили, существовал ли какой-нибудь психологический барьер, препятствующий тренировкам с советскими космонавтами, он даже не нашел что ответить, только воскликнул: «Хо!» - и развел руками. Он пробовал читать Чехова и Толстого по-русски. Он говорит:
- Мы учим ваш язык не только для работы в космосе, а для будущего. В общем смысле...
Когда уже после полета он говорил, что ему нравится наша земля и наши люди, я верю ему - он не стал бы лукавить. Зачем ему лукавить теперь?
Потом я узнал, что Стаффорд собирается перебраться из Техаса в Калифорнию. Он будет теперь начальником той самой испытательной базы ВВС имени Эдвардса, куда приехал он из Академии совсем молоденьким пилотом. Через три года генерал Стаффорд пошел на повышение: стал заместителем начальника штаба ВВС по научно-исследовательским и опытно-конструкторским работам, а 1981 году ушел в большой бизнес: стал вице-президентом одной из частных фирм. Но когда в сентябре 1993 года наш премьер Черномырдин и вице-президент США Гор официально заявили о поддержке идеи создания «подлинно международной орбитальной станции», Стаффорд понял, что это - работа для него. Он стал, по сути, послом НАСА в Российском Космическом Агентстве. Часто бывает в Москве. Недавно я видел его. Постарел, конечно. В будущем году ему исполнится 70 лет.
К тому времени, когда Алексей Леонов второй раз полетел в космос, там побывали уже 75 человек. Труд всех этих людей велик и славен. Но были среди них очень немногие, начинавшие новое дело.
Юрий Гагарин - он Первый вообще.
Фрэнк Борман и его товарищи Джеймс Ловелл и Уильям Андерс - они первые облетели Луну, первые увидели, что Земля действительно шар.
Нейл Армстронг - он первый ступил на Луну.
Алексей Леонов - он первый вышел из космического корабля в открытый космос.
Первые! Потом были другие. Они не повторяли первых, их задания были труднее, программы сложнее, но Титов уже знал: невесомость не убьет - Гагарин жив. Стаффорд уже не боялся дальней дороги к Луне, с которой так трудно повернуть назад, даже если очень надо, - по ней уже прошел Борман. Конрад и Бин знали, что они не утонут в лунной пыли, - ведь Армстронг не утонул. Уайт и Сернан, Хрунов и Елисеев смело шагали в бездну космоса, потому что в нее уже шагнул Леонов. И есть своя символика в том, что именно ему, Алексею Леонову, доверили командовать советским кораблем в первом в мире международном пилотируемом космическом полете. Ведь и здесь задача новаторская: нужно обо всем договориться, сопрячь технику, взять языковой барьер, чтобы вместе сделать большое дело.
Алексей Архипович, сын колхозника, восьмой ребенок в семье, в год Победы было ему одиннадцать, все остальное - люди, которые помнят войну, уже могут домыслить и понять. А те, которые не помнят, пусть поверят на слово: у него было трудное детство. Он жил в тесноте, очень плохо одевался и часто хотел есть.
Уже после своего первого полета, выступая на митинге на Калининградском вагоностроительном заводе, Леонов сказал:
- Иногда говорят про людей, которые стали чуть-чуть знаменитыми: он, мол, вышел из народа. Не говорите так обо мне. Никуда я от вас не уходил. Я всегда с вами. Все дороги в Космос начинаются на Земле, и я просто командирован вами туда...
За ним еще десять лет назад укрепилась репутация весельчака и балагура, он действительно веселый человек, но он может быть очень серьезным. Вот его ответы на три вопроса о молодежи:
- Какие черты характера вы считаете наиболее важными для молодых людей? - Умение идти к цели, побеждая все трудности. Стойкость убеждений, сплоченность в борьбе, коллективизм.
- Чем вы определяете степень полезности человека?
- Тем, сколько энергии он отдает работе на общее дело.
- Какое качество современной молодежи, развившись, может принести наибольший вред?
- Аполитичность.
Он окончил летное училище с отличием, стал профессиональным летчиком, хорошим парашютистом (более 100 прыжков). Вроде бы он нашел себя, но чувствует - главное впереди. 15 июля он пишет другу: «Зреет что-то грандиозное. Скоро начнутся штурмы высот более серьезных, чем стратосфера. Я подал рапорт в особую группу и уже прошел несколько собеседований и медицинских комиссий. Не могу же я все время летать над Землей, если люди готовятся оторваться от Земли! В общем-то, это пока мои фантазии, потому что ничего о моей будущей работе неизвестно, но знаю, что все неизведанное интереснее пройденного и все неоткрытое заманчивей найденного... В конце концов ведь дальняя перспектива становится ближней, и мы намечаем новые дальние. Если я буду там, я отдам всего себя новому делу».
В 1960 году он проходит самые жестокие и придирчивые комиссии и зачисляется в первый,
