Молодой Джек прорубал себе путь сквозь армию защитников, и льющаяся на землю кровь вскипала водоворотами вокруг его ног. Неутомимо взлетали и опускались его мускулистые руки, и ни разу еще враг не смог его коснуться. Ни на секунду не гасла его широкая улыбка, ни разу не моргнули спокойные глаза, как бы близко ни свистели вокруг мечи. Он сам наносил удары в основном по корпусу — короткие, быстрые взмахи, и его клинок входил в живот или в грудную клетку и вылетал в потоке крови и внутренностей. Страшные раны немедленно останавливали противника. Страшные крики боли и ужаса оказывали — вражеские войска сильное психологическое воздействие и воодушевляли повстанцев. И, может быть, только Евангелина, Финли и Джулиан нашли время подумать, что такие неприятные методы вряд ли подходят такому возрожденному герою, как Джек Рэндом. А Молодой Джек продолжал битву, призывая своих соратников к победе. Враги падали перед ним, и он, улыбаясь, шел по трупам. Одежда его пропиталась кровью — чужой кровью. И у конца улицы, у самых стен командного центра, он приостановился всего на миг, чтобы подмигнуть камере Флинна:
— Знаете, должен быть, наверное, более простой способ сокрушить Империю…
И вернулся к работе, и бойня продолжалась. А вверху, на санях, Тоби показал Флинну пять с плюсом. Герой, меченосец — и такое обаяние! Молодого Джека сам Бог послал. Публика сожрет это с потрохами. По сетям в антологиях новостей этот кадр будут показывать годами, кто бы ни победил сейчас. Тоби должен был признать, что куда как предпочитает Молодого Джека Рэндома его старому образцу, который встречал на Техносе III. Этот понимает, что такое хороший кадр. И слава Богу, что нашелся кто-то понимающий. У большинства повстанцев не было времени на разговоры с Тоби, а те, кто соглашался, обычно были слишком приземленными в своих комментариях. Хоть сам мелькай на экране.
Тоби направил сани как можно ближе к Молодому Джеку. Если сомневаешься, следуй туда, куда ведет тебя материал. Так он с Флинном оказался там, откуда была отлично видна граната, брошенная одним из защитников и почти неспешно летевшая к Молодому Джеку. Она пролетела мимо камеры Флинна, зависла в воздухе на долгое мгновение в вершине своей траектории и стала падать точно на Молодого Джека. Многие ее заметили и закричали Джеку предостережения, но в тесной толпе сражающихся бежать было некуда. Граната взорвалась точно перед ним, и тело его приняло на себя всю силу взрыва. Его отбросило в сторону, круша врагов и друзей, и ударило о высокую каменную стену. Стена качнулась и свалилась, погребя под собой людей. Еще десятки других, и солдат, и мятежников, пораженных осколками гранаты, лежали в крови и кричали.
Финли, Евангелину и Джулиана защитил наспех созданный эсперный щит Джулиана. Когда Джулиан его снял, Финли крикнул повстанцам, чтобы его прикрыли, и бросился к завалу щебня упавшей стены. Со всех сторон к нему неслись крики с призывами спасти Молодого Джека. Финли был уверен на сто процентов, что этот человек мертв, но если есть хоть тень надежды… Он стал разгребать щебень, Евангелина и Джулиан стали ему помогать. Еще многие бросились на помощь, но только путались под ногами. Джулиан стал отпихивать их силовым щитом, пока до них дошло. Финли и Евангелина продолжали копать. Довольно скоро стали попадаться части тел. Людям буквально оторвало руки и ноги силой взрыва. Они продолжали копать, пробиваясь через кровавые ошметки. Камера Флинна висела сверху, снимая все. Некоторые части тел еще шевелились. Финли и Евангелина прокопались через останки, вымазав руки в крови по локоть, и наконец нашли то, что осталось от Молодого Джека Рэндома. Секунду они стояли, остолбенев, и потом Финли поднял голову и заорал Тоби и Флинну:
— Отруби трансляцию! Немедленно!
Тоби перегнулся через борт саней, чтобы возразить, увидел то, что видел Финли, и сделал Флинну резкий и недвусмысленный жест, приказывая отключить камеру. Оператор кивнул и отключил передачу в эфир, но оставил камеру на месте, ведя запись. Тоби подвел сани поближе и остановился над головами Флинна и Евангелины, склонившихся над открывшимся корпусом предмета, который называл себя Джеком Рэндомом. Взрывом с него сорвало почти всю кожу, обнажив блестящую голубоватую сталь. Лица у него не было, остался только металлический череп. Глазницы были пусты, но белые зубы остались на месте, и странно было видеть человеческую улыбку на стальном черепе. Молодой Джек Рэндом оказался фурией, шпионом с Шаба, машиной в образе человека, скрытой под человеческой маской. Нижняя часть тела была серьезно повреждена упавшей стеной, и одной руки не было, но торс и голова были сравнительно невредимы. Фурия медленно подняла металлическую голову и кивнула Финли и Евангелине. Когда она заговорила, ее слегка раскатистый голос звучал почти дружелюбно:
— Ладно, я машина. Но это не значит, что мы не можем быть друзьями. Я вам нужен. Или тот, кем я притворялся — это все равно. Меня можно починить. Закройте мне лицо, и никто не заметит разницы. Какая-то утечка информации все равно будет, но мы можем сказать всем, что я — киборг. Измененный. Это сойдет за правду — после всего, что должен был пройти Джек Рэндом. Я вам нужен, Кэмпбелл. За таким героем, как я, повстанцы пойдут туда, куда не пойдут за таким, как один из вас. Так что достань мне плащ, чтобы завернуться, закинь меня на грависани Шрека, и я поведу вас прямо на командный центр.
— Ты всерьез думаешь, что хоть один представитель человечества пойдет за тварью с Шаба? — Голос Финли звучал сухо и холодно. — Ты в самом деле так думаешь? Ты представляешь Врагов Человечества. Тех, кто поклялся истребить нас всех — мужчин, женщин и детей. Неудивительно, что ты так радовался этой бойне. И что ты собираешься делать, когда Восстание кончится? Узнавать наши планы и надежды тогда, когда мы будем уязвимее всего? И ты думаешь, что мы пустим в свою овчарню такого вот железного волка?
— У вас не такой уж большой выбор, — спокойно ответила машина. — Мои системы уже самовосстанавливаются, а у вас нет достаточно мощного оружия, чтобы меня уничтожить. Граната просто застала меня врасплох — она для своего размера оказалась неожиданно мощной. Но скоро я снова начну функционировать на приемлемом уровне, и, если вы мне не дадите сойти за Джека Рэндома, я переключусь на запасную программу — убивать всех людей подряд. И что будет тогда с вашим наступлением на командный центр? Нравится вам или нет, а я вам нужен.
— Черта с два. Джулиан, раздави этого жестяного солдатика.
— С удовольствием, — сказал Джулиан. Он вызвал пси-бурю, сосредоточил ее в молот чистой силы и обрушил на изуродованную фурию. Машина в форме человека сплющилась, будто на нее сел звездолет, металл ее корпуса покрылся сеткой трещин. Джулиан холодно улыбнулся, видя, как металлическая фигура сплющивается под давлением его разума. Эспер сосредоточился, и сплющенный металл свернулся в шар, сжимаясь все туже, пока осталась лишь сплошная металлическая сфера без всяких признаков жизни. Джулиан улыбнулся вновь.
— Попробуй почини это, сукин ты сын.
Финли и Евангелина закопали шар под грудой частей человеческих тел. Джулиан посмотрел в камеру Флинна, все еще висящую над ними, и задумчиво нахмурился.
— Нет, только не камеру! — взмолился Тоби. — У нас нет запасной!
— Мы не можем рисковать утечкой информации, — сказал Джулиан. — Никто никогда не должен узнать.
— Мы умеем держать язык за зубами, — заверил его Тоби. — Это будет не первый материал, который я похороню. Спроси Кэмпбелла, он за меня поручится.
— В таком деле — не уверен, — отозвался Финли. — Но я думаю, мы можем считать, что он понимает: если хоть один кадр когда-нибудь всплывет, к нему построится очередь желающих убивать его медленно и изощренно. Верно, Шрек?
— Я бы и сам лучше не сказал, — ответил Тоби. — Я видел вас в деле и уж никак не хочу, чтобы вы пришли за мной. Да это и неважно. У меня и без того материала хватит, чтобы сделать меня бессмертным.
— А я? — спросил Флинн. — Разве мне не полагается бессмертие?
— Ты ослышался. Я сказал «бессмертным», а не «бесстыдным». Твое дело — направлять камеру, а думать предоставь мне.
Флинн смерил его ледяным взглядом.
— Я — творческий работник. Это даже в моем контракте указано.
— Я знаю, кто ты, — ответил Тоби. — А теперь заткнись и наводи камеру, куда я скажу.
— Хам! — сказал Флинн. — Подожди, первый раз, как ты заговоришь в камеру, все увидят, как ты похож на свинью.
