И все-таки Чако очень надеялся, что этот дьявол находится где-то за пределами реальной жизни.
Глава 2
Из грязного окна пансиона Фрэнсис пристально смотрела на дождь, который, казалось, никогда не закончится. С тех пор как она была уволена из школы мисс Льюиллинн, не было еще ни одного солнечного дня.
Она стояла глубоко задумавшись, но сразу вскочила, лишь только кто-то постучал в дверь.
В коридоре стояла женщина с непроницаемым лицом, которая содержала это мрачное заведение.
— Вас опять желает видеть тот мужчина, — сказала она.
Фрэнсис пошире приоткрыла дверь:
— Это, наверное, мистер Натан Ганнон? Какой приятный был бы сюрприз.
Женщина подтвердила предположение Фрэнсис, кивнув головой:
— Он в гостиной.
И, шаркая ногами, удалилась по тусклому коридору.
Посмотревшись в расколотое зеркало, висевшее над умывальником, Фрэнсис быстро привела себя в порядок, поправила шаль. Она делала это не для того, чтобы понравиться Натану Ганнону, а просто по привычке. Натан Ганнон был для нее лишь человеком, имеющим отношение к Луизе Джэнкс.
Дядя Нэйт, так Луиза называла его, специально приехал из Нью-Мексико в Бостон, чтобы забрать Луизу домой. Когда он приехал, Луиза настояла на том, чтобы он разыскал учительницу, защитившую ее. Наняв экипаж, они искали Фрэнсис целый день, заезжая в каждый пансион и гостиницу, расположенные недалеко от школы.
Когда наконец-то они отыскали Фрэнсис, их появление было как солнечный луч среди тяжелых сгустившихся облаков, окутавших Фрэнсис. Луиза крепко обняла ее и все время извинялась, думая, что причиной увольнения Фрэнсис была она. Девушка, должно быть, действительно обладала слишком темпераментным характером, но у нее было очень доброе сердце. Затем они все вместе ужинали.
Вот и сейчас, спускаясь по лестнице в гостиную пансиона, она ожидала увидеть Луизу вместе с дядей Нэйтом. Однако Натан Ганнон был один. На вид ему было немногим более пятидесяти, у него были привлекательные черты лица, седые волосы и маленькие аккуратные усики.
Взяв ее за руку, он улыбнулся ей своей обаятельной улыбкой:
— Я надеюсь, вы не будете возражать, что я навестил вас без предупреждения.
— С Луизой все в порядке?
— Да, с ней все по-прежнему, как и все по-прежнему идет дождь. Она собирается к завтрашнему отъезду.
У Фрэнсис все сжалось внутри от сознания того, что после их отъезда она останется совершенно одна. Ей даже страшно было подумать, что будет с ней, когда ее скудные сбережения кончатся. Вот тогда она действительно окажется на улице.
— Вы переживаете сейчас трудное время, не так ли? — спросил Ганнон спокойным голосом. В его глазах было столько сочувствия, и они были такими же голубыми, как его парчовый атласный жилет под серым пальто, сидевшим на нем безукоризненно. — Какие же у вас планы?
Фрэнсис поняла, что он имеет в виду — будет ли она искать работу и какую.
— Я буду еще только искать место работы. Я не из тех женщин, которых обычно нанимают владельцы магазинов, — сказала она. Вряд ли кого-то заинтересовало бы, что у нее хорошее образование.
— И вы не сможете работать гувернанткой, не так ли? Ведь Льюиллинн никогда не даст вам рекомендательного письма для подобной работы.
— Да, я уверена в этом, она быстрее согласится, чтобы ей отрезали язык.
Ганнон засмеялся:
— А если серьезно, что же вы намереваетесь делать?
На такой прямой вопрос Фрэнсис могла бы и не отвечать откровенно, но она сказала:
— Возвращусь в Пенсильванию. Там моя семья.
Ее мать все равно заставила бы отца вернуть Фрэнсис.
— Кажется, вы не очень-то хотите этого.
Она кивнула головой:
— Когда несколько лет тому назад я уехала, мы с отцом поссорились.
Фрэнсис до сих пор не понимала отцовского подхода к религии. В школе она посещала церковную службу, однако она вовсе не собиралась соединить свою судьбу со служением Богу, так как пока не знала, насколько глубока ее вера. А отец ожидал от нее именно этого.
— Я могу понять этих отцов-глупцов, — говорил, нахмурившись, Нэйт, как будто какие-то воспоминания нахлынули на него. — Но вы уже подумали о своем будущем?
Ей не хотелось, чтобы он так настойчиво выспрашивал ее относительно будущего.
— Пожалуйста, не будем говорить об этом.
— Извините, — сказал он дружелюбно. — Я, конечно, не могу помочь вам, мисс Макдонэлл, но очень беспокоюсь за вас. Окружающий мир так жесток, и я всегда симпатизирую тем, кто не желает мириться с несправедливостью и косностью, правящими в этом мире. — Затем, вздохнув, он вдруг спросил: — А что вы думаете насчет замужества?
Этот вопрос ее почти рассмешил.
— Неужели я сказал какую-то нелепость?
— Если иметь в виду общепринятые правила в этом нашем косном мире, мистер Ганнон, мне ведь уже двадцать девять и в глазах общества я не кто иная, как старая дева. И даже когда я была моложе, я не очень-то нравилась мужчинам. Ко мне относились как к слишком заумной и прямолинейной леди. Уж не говоря о том, что меня мало кто понимал.
Он поднял брови от удивления:
— С какими же мужчинами вы были знакомы?
— О, это были миссионеры, служители церкви.
Он даже фыркнул:
— Теперь ясно, они, должно быть, были трусами и незрелыми юнцами.
Он взял ее руку в свои. Этот жест вызвал у нее необычное ощущение, ее предплечья покрылись гусиной кожей.
— Вы очень смелая и умная. У вас есть собственное мнение, и вы его не боитесь высказывать. Никто, кроме вас, не принял происхождения Луизы и не заступился за нее.
— Я лишь сделала то, что подсказывало мне мое сердце.
— Вы необыкновенная женщина.
Смутившись от этого комплимента, она опустила глаза:
— Ну что вы, спасибо.
Он подошел к ней ближе и прикоснулся рукой к ее подбородку.
— Вы намного лучше выглядите, чем вам кажется.
Она опять покрылась мурашками. Она никогда не стояла так близко к мужчине.
— Я… я не знаю, что и сказать.
— А ничего и не надо говорить. — Он пристально смотрел на нее. — Вы только слушайте меня. Как вы отнесетесь к тому, чтобы выйти за меня замуж и переехать в Нью-Мексико?
Она остолбенела. Она была ошарашена.
— Зам… замуж, я?
— А что в этом плохого?
