спокойно мне самому. Чтобы самому успокоиться. И продолжить…
А место гибели того корабля не успеют зафиксировать, только так, очень приблизительно. Но флаг до последнего будет на мачте.
(встает из-за стола)
Про этого моряка не написано в книгах. Там есть только что-нибудь, вроде: «Через 54 минуты боя на крейсере взорвался боезапас, и в течение двух минут он затонул вместе со всей командой. 789 человек».
Но если бы женщины прочитали это… Может быть, им бы стало понятно, что для мужчин так важно иметь шанс вот так вот… Когда деваться просто некуда, взять и… Нужна такая возможность.
А еще, так важно для мужчины, когда он, к тому же… не очень высокий, не красивый, нескладный, понимает, что с чувством юмора у него не все в порядке, и женщины, в общем, вполне равнодушно на него глядят, или не глядят вовсе. Да и китель на нем сидит не очень, ботинки жмут, а усы никак не получаются достаточно густыми и нужной формы. Так вот, ему важно умереть не… в своем нелепом и конкретном обличии, а умереть в виде прекрасного крейсера, броненосца, а еще лучше — дредноута.
(небольшая пауза)
Дредноуты встретились в бою. В конце концов, встретились. Это случилось в ночь с 31 мая на 1 июня недалеко от датского полуострова Ютландия. Это сражение вошло в историю, как Ютландская битва, и как самое большое морское сражение в истории. Такого больше не будет. Не будет никогда, поскольку уже нет таких кораблей, и никто не найдет теперь смысла в том, чтобы много-много кораблей собрались в одном месте и топили друг друга. Теперь есть достаточно других остроумных способов.
А тогда, рано утром 31 мая весь Флот Кайзера покинул свои базы, вышел в море, выстроился в бесконечные кильватерные колонны и двинулся навстречу британскому Гранд Флиту. Британцы шли к месту сражения с двух сторон. Утро, северное море. Только какие-нибудь датчане со своих рыбацких шхун могли видеть то, как бесшумно двигались, возвышаясь над горизонтом эти великолепные корабли. Темно-серые — британские, и светло-серые — немецкие дредноуты.
Боже мой, как бы я хотел увидеть Это. Что бы я только не отдал за Это.
(пауза)
Битва была жестокой и жаркой. В ней участвовало такое количество кораблей разного типа, вооружения и размера, что об Ютландском бое написано бесконечное количество книжек, всяких анализов, защищена масса диссертаций. Даже сам Уинстон Черчилль написал весомую книгу, правда, довольно бестолковую и пристрастную. Наверное, потому, что он там не был. В общем, в описании этой битвы столько противоречий и трактовок, которые ни в какую цельную картинку не складываются. Так что, я не буду воспроизводить хронологию того великого боя. Бог с ним.
Только немного эпизодов, точнее, эпизодиков.
Первым погиб тяжелый крейсер англичан «Индефатигейбл». Он взорвался и исчез под водой почти моментально. Еще никто и никогда не видел, чтобы такой огромный корабль так погибал. Раз, и все. Даже немцы, которые вели огонь по несчастному кораблю, сначала не могли поверить глазам, и несколько раз пересчитывали английские корабли, чтобы удостовериться в успехе.
Немцам, вообще, больше везло в том бою, да и стреляли они лучше.
Вторым погиб тоже английский тяжелый крейсер «Куин Мери». «Куин Мери» вел прицельный огонь из всех своих гигантских орудий по немецкому тяжелому крейсеру «Зейдлиц». Снаряды англичан накрыли «немца», потом немцы ответили, и тоже очень удачно. Несколько снарядов попали в «Куин Мери». И сначала вроде бы ничего не случилось. Снаряды прошили борт крейсера, и ушли в недра корабля. «Куин Мери» ответил залпом… и вдруг взорвался… Взорвался и исчез.
Представляете, шел корабль. Из труб шел дым, вращались винты, сотни людей, каждый на своем месте, обеспечивали движение, стрельбу, управление… На этом корабле был свой небольшой духовой оркестр, была пекарня, чтобы печь хлеб, были свои традиции, любимые корабельные животные, какие- нибудь собаки, кошки. Были офицеры, которых любила команда, были те, кого терпеть не могла, был какой-нибудь старшина, который хорошо пел, и все любили послушать его песни. Был, может быть, боксер, самый лучший в эскадре. В кают-компании стояла мебель красного дерева, были картины и подарки от королевской семьи. На камбузе все блестело, и там, даже во время боя, что-то делал кок. И все это исчезло. Две секунды, и все. Только обломки падали на палубу другого крейсера, который проходил через то место, где еще какую-то минуту назад находился «Куин Мери». Кстати сказать, корабля уже не было, но еще полминуты в сторону врага летели снаряды из пушек, которые навели уже погибшие люди. Вот…
Но дредноуты к тому времени еще не сошлись для битвы. Пока сражались менее значительные участники.
Что должны были, интересно, испытывать моряки с погибших эсминцев «V-27» и “V-29”. Эти маленькие кораблики были первыми немецкими потерями в тот день. У этих кораблей даже не было имени, только буква и номер. Но моряки гордились своими кораблями. Потому что моряку нельзя знать, что его корабль, это только незначительный момент боя на периферии сражения. Нет, моряк должен ощущать, что бой идет вокруг него, он в самом центре, его корабль прекрасен, а командир мудр. Они все это чувствовали, иначе не смогли бы умереть так, как… они это сделали.
А эти эсминцы были такими крохотными, что дредноуты даже не стреляли в них. В ближнем бою дредноуты не могли опустить свои пушки так низко.
Один английский эсминец протаранил немецкий дредноут, и на некоторое время вывел его из строя, при этом, сам остался на плаву. Когда впоследствии командиру того эсминца присвоили какую-то награду за храбрость, он отказался, сказав, что у его корабля заклинило руль, и он просто не мог повернуть, а так бы ему и в голову не пришло таранить немецкий дредноут. Он сознался, что ему было очень страшно… Молодец! Одно слово…
Вот женщины прочитали бы про этого офицера, и узнали бы, что, оказывается, есть такие мужчины, которым что-то предложили, а они сумели отказаться. Что есть те, которые отказываются… когда им предлагают.
(пауза)
Самым младшим участником Ютландской битвы был юнга британского флота Джон Корнуэл. Он имел звание даже младше рядового матроса. Корнуэл входил в расчет носовой пушки маленького крейсера «Честер». Он был помощником наводчика. Ну, то есть, крутил такое колесико, и пушка поворачивалась.
Стоило «Честеру» вступить в бой, как с первого же попадания всех матросов расчета носового орудия убило. Джон получил смертельное ранение осколком в грудь, но остался на месте, и продолжал крутить это колесико, и наводить орудие на врага… А потом умер.
Он отлично видел, что пушку никто не зарядит, и никто не выстрелит из нее, но он продолжал выполнять приказ… Потом королева лично вручила матери героя медаль, сказала, что-нибудь вроде… дескать… спасибо за такого сына. А что она могла сказать?
Я не осуждаю королеву и далек от того, чтобы как-то преувеличивать подвиг этого мальчика, или наоборот, говорить, мол, это была невинная жертва пропаганды, и несчастный юноша был только винтиком империалистической машины, и жалкой щепкой в том костре… Нет, совсем нет.
Я ничего не знаю, и знать не могу о нем ничего.
Может, ему было так больно, что он от болевого шока крутил колесико своей пушки, а может быть совсем наоборот, он даже не заметил раны и исполнял инструкцию. Бог его знает.
Просто я знаю наверное, что вряд ли сам сделал бы так. Потому что у меня уже есть мое сраное высшее образование. Я уже знаю историю, понимаю разные смыслы, умею их находить, или в нужной ситуации не находить. Вот окажись я у той пушки, вряд ли я нашел смысл ее наводить куда-то… Я же знаю, чем закончилась Ютландская битва и Та война, и следующая тоже… Всё, в общем-то, находится на своих местах: в Англии — королева, в Германии… канцлер, немцы, поля… Я это уже успел узнать. Книжек много прочитал.
Нет! В смерти того мальчика ничего хорошего не было. Это было ужасно, страшно, и обидно. Но иногда нужна возможность делать что-то, не задавая вопросов, и не иметь возможности их задать.
(садится к столу)
Вот взять, к примеру, несколько детских фотографий. Несколько фотографий мальчиков… Точнее,
