важно было знать намерения графов. Если они собираются сохранять свой договор с норвежским королем, то он должен предупредить Гарольда, который едет в западню.
– А теперь? Что вы собираетесь делать завтра? Вы действительно думаете послать норвежцам заложников?
– Что еще мы можем сделать? – Эдвин сел на край стола, болтая ногой. – Не думаешь же ты, что мы снова будем биться с ними? – он взглянул на своего брата, который открыл было рот, но смолчал. – Мы, на севере, сами должны править своим кораблем. Мерсия и Нортумбрия не похожи на юг, и если королевству суждено быть завоеванным, то, видит Бог, лучше нам в качестве короля иметь норвежцев, а не нормандцев.
Торкель произнес со своего места:
– Я знаю Харальда Сигурдссона и предупреждаю тебя, что его следует опасаться.
Эдвин посмотрел на него загадочно.
– А я тебе говорю, что уж кого следует остерегаться, так это герцога Вильгельма.
– А как насчет Гарольда Годвинсона, нашего помазанного короля? – Вальтеоф оглядел людей, сидящих за столом, надеясь, что это имя возродит в них былую доблесть.
Несколько человек подошли поближе, чтобы услышать ответ, но Эдвин только пожал плечами.
– Мне его жаль. Но никто не может отрицать, что он клятвопреступник, и неразумно было бы полагаться на его помощь. Может ли удача сопутствовать тому, кто нарушил святую клятву?
Вальтеоф сошел со ступеньки.
– Не знаю, но я не могу примириться с этим поражением. Каждый думает только о своих землях. Я согласен в этом с тобой, мой господин. Но мне кажется, что ваш мир с норвежцами точно так же и даже более предал нашу страну, как и Гарольд своей клятвой. Я должен отвести своих воинов к нему.
Он взглянул на Торкеля и в его сопровождении вышел из дома, размышляя о том, как он это сделает, если его не выпустят из Йорка.
Женский голос проговорил ему вслед:
– Хорошо сказано, граф Вальтеоф. Он услышал голос Моркара:
– Пускай катится, тот или иной мерзавец его обязательно проучит.
Он почувствовал, как кровь бросилась ему в лицо, минуту он колебался, затем, взяв себя в руки, вышел вон из дома. На улице воздух был свеж и прохладен, низкая полная луна всплыла над крышами домов. Он глубоко вздохнул, радуясь, что вышел из жары и напряженной атмосферы.
Торкель сказал:
– Не обращай на них внимания, мой господин. Граф Моркар раздражен, потому что не смог разбить норвежцев. Все дело в гордости.
Вальтеоф был слишком зол, чтобы заботиться о чувствах Моркара.
– Он может погрязнуть в этом дерьме, хотя я и стараюсь его вытащить.
Он уже поставил ногу в стремя, когда к нему подбежал Госпатрик.
– Кузен, подожди минутку. – Вальтеоф вскочил в седло, но опустил поводья. Госпатрик попридержал его. – Не уезжай пока. Я хочу поговорить с тобой. Мы так давно не виделись.
– Я должен вернуться к своим людям. Госпатрик потрепал его лошадь, погладил мягкий нос.
– Я назвал в твою честь сына. Не можешь ли ты стать крестным?
– Охотно, – ответил Вальтеоф – когда все это кончится.
Его кузен вздохнул.
– Не считай нас врагами. Постарайся понять нас. И прости!
– Разве я так считаю? – Вальтеоф натянул поводья, но все-таки мельком улыбнулся Госпатрику, выезжая на улицу.
Была полночь, когда они подъехали к Тадкастеру, и к своему удивлению увидели, что город переполнен людьми, спящими всюду, где только можно, а напуганные горожане готовятся к новому бою.
Вальтеоф удивленно переглянулся с Торкелем и Альфриком и галопом проехал через город к мосту, где был виден свет. Здесь собралось много народу, людей высокого звания, судя по одежде и снаряжению, и в центре стоял человек среднего роста, явно облеченный властью.
Вальтеоф соскочил с седла и преклонил колена с сияющим лицом.
– Я знал, что вы приедете. Я говорил им, что вы приедете!
Гарольд Английский собрал на совет своих ярлов и танов Ансгара и Мэрлсвейна, шерифа Линкольна. Он очень серьезно выслушал все, что рассказал Вальтеоф о положении в Йорке. И затем, положив руку на плечо молодого человека, сказал:
– Я рад, что ты съездил в город, кузен. И хотя графы и уступили норвежцам, я верю, что люди этого графства по прежнему нам верны.
– Это так, клянусь! – горячо воскликнул Вальтеоф. – В то время как я был в городе, народ спрашивал меня, когда вы приедете?
– Несколько дней осады, и мы спасли бы их от позора капитуляции, – спокойно заметил Гурт Годвинсон. Это был серьезный, разумный человек, преданный Гарольду, его брат.
Леофвайн взял Вальтеофа под руку.
– Я хотел бы увидеть выражение лица Моркара, когда он нас встретит. – Карие глаза его весело сверкнули, когда он посмотрел на кузена. – Держу пари, что тогда их вид доставит тебе удовольствие, а?
– Должен это признать, – согласился Вальтеоф с явным удовольствием. – Когда мы выходим?
Перед Гарольдом лежала карта на пергаменте.
– Мне кажется, если мы выйдем с первыми лучами солнца, то сможем пройти через город до ворот Хэмлслея еще до того, как враг об этом узнает. Они ждут заложников – хорошо, не будем их разочаровывать.
Мерлсвейн из Линкольншира, человек, обладающий здравым смыслом и высоким положением на севере, склонился над картой, рассматривая линию дороги от Йорка до Стэм-форда.
– Я знаю эту деревню, – заявил он, – здесь узкий мост через реку. Если враг на том берегу, нам надо будет ее пересечь, а это может быть рискованно, мост наверняка охраняют солдаты.
– Возможно, но мы будем скрыты от них до тех пор, пока не подойдем вплотную, если нас кто- нибудь не выдаст раньше.
– Никто из наших людей не предаст тебя, мой господин! – с негодованием воскликнул Ансгар, но король только вздохнул.
– Может, и нет, но мы сейчас на территории Тости, и у него есть последователи. Здесь могут быть люди, которые более хотели бы быть с Тости, чем с Гарольдом.
Несколько людей запротестовали, но он снова тяжело вздохнул и свернул карту. Этот вздох был единственным проявлением его горя – завтра на поле брани ему предстоит встретиться с родным братом, который был когда-то так ему близок. Он устало потянулся.
– Не дай Бог. Надеюсь, что с его помощью мы заставим норвежцев бежать к своим кораблям. Мы просто обязаны это сделать – у нас за спиной более страшный враг.
Он приказал всем отдыхать то недолгое время, которое осталось до рассвета. Вальтеоф подумал, насколько он напряжен, несмотря на уверенность в голосе. Эти морщинки над усталыми голубыми глазами, и больше появилось седины в светлых волосах и золотой бороде. «Бог даст нам победу», – подумал он и взмолился, чтобы Всевышний не дал ему погибнуть.
Король с Гирсом устроились на кровати, которую обычно занимают хозяин дома и его жена. Леофвайн подошел поближе к огню, завернувшись в плащ.
– Ну, мой маленький кузен, я же говорил тебе, что будем вместе на поле твоего первого сражения.
Тусклый свет погас, таны расположились, кто где мог, на полу. Догорали угольки в очаге, и Вальтеоф смутно различал силуэт Гарольда на кровати.
– Неужели в Англии есть люди, которые не пойдут за него в бой?
– Есть некоторые, – понизив голос, ответил Леофвайн. – Он нажил себе врагов. И по правде
