— Что за глупости, каким образом? — в ужасе воскликнула Пенелопа.
— Укусят нас — и мы превратимся в оборотней, — объяснил Саймон. — Нам караульный рассказал. Когда луна зайдет, они устроят специальный обряд, во время которого нас укусят, — и дело сделано.
Пенелопа замолчала, раздумывая об уготованной им участи.
— Освободиться нам не удастся, мы уже пробовали, — добавил Питер. — Ничего не скажешь, связывать они мастера.
— У меня в кармане нож, но мне не достать, — сказал Саймон.
В эту минуту в пещеру вошел волк. При свете костра вид у волков был еще страшнее и отвратительнее, чем при лунном освещении.
— Не разговаривать! — рявкнул он грубым лающим голосом. — Сказано уже!
— Иди ты в болото, — огрызнулся Питер.
— Мы имеем полное право разговаривать, — поддержал его Саймон. — Почему вдруг нельзя?
— Таков закон. — Волк улегся у костра.
— Откуда он взялся? Вы в первый раз поймали пленников, и уже закон, — негодующе заявила Пенелопа. — Тупицы вы.
Волк прижал назад уши и зарычал.
— Мы не тупицы! Сумели мы вас всех сцапать? Сумели. Ну и сидите тихо.
Настала тишина, лишь потрескивал костер. Внезапно волк, дремавший положив голову на лапы, навострил уши, потом сел и уставился на вход в пещеру. Дети увидели, как нечто диковинное вползло внутрь. Оно походило на длинную большую белую гусеницу и неуклонно подползало все ближе к костру.
Волк опустился на все четыре лапы, шерсть на спине у него встала дыбом, и он зарычал на странное существо.
— Стой, кто идет? — гаркнул он.
— Я это, я, — ответила гусеница, — свой.
— Кто — свой? — обеспокоенным тоном спросил волк.
— Жабоборотень, — ответил знакомый ребятам голос. — Я прислан сюда с очень важным подарком для вашего вожака.
Странное существо теперь уже подобралось к самому костру, и дети с восторгом увидели, что это и впрямь Этельред с большим пучком ваты вдоль спины.
— Что за штука такая — жабоборотень? — осведомился озадаченный волк.
— Ты что, никогда про жабоборотней не слыхал? — презрительно произнес Этельред. — Видно, неважное тебе дали образование.
— Мне очень хорошее дали образование, — возмутился волк.
— Хоро-ошее? Да ты даже про жабоборотней не слыхал. Ей-богу, на твоем месте я бы постыдился признаваться в таком невежестве.
— Ну так что это за штука? — рассвирепел волк.
— Да вроде волка-оборотня, но совсем не то, — ответил Этельред. — Опаснее, злее и хитрее, вот как.
— Не может такого быть, — запротестовал волк, — опаснее, злее и хитрее нас никого нет. Я тебе не верю.
— Ты что, обвиняешь меня во вранье? — осведомился Этельред. — Не советую я тебе злить жабоборотней, мы умеем быть такими коварными, что разозлишь меня — не обрадуешься.
— Я не говорю, что ты врешь, — поспешил заверить его волк. — Я говорю, что не верю тебе.
— А-а, это уже лучше. Ну, так где ваш вожак? Подарок-то надо передать.
— Что за подарок? — подозрительно спросил волк.
— Э-э, нет, подарок ему, а не тебе. Это особое волшебное зелье, чтобы, значит, всякого сорта оборотни от него делались… э-э-э… н-ну, вдвое, в общем, оборотнее, понял?
— Вдвое оборотнее? — переспросил волк. — Это что значит? Вдвое, что ли, хитрее, вдвое опаснее и вдвое злее?
— Вот-вот. — Этельред достал из-под своего ватного наряда маленький пузырек. — Натираешь себе зельем хвост — и не успеешь зубами щелкнуть, как делаешься одним из самых оборотневых оборотней.
— Значит, если я… это я просто рассуждаю… предположим, если бы я натер этим хвост себе, я мог бы получить повышение? Ну там, из часового стать вожаком, а? — Волк облизнулся.
— Само собой, — ответил Этельред. — Никаких сомнений. Нисколечко не удивлюсь, если ваш вожак, натерев себе хвост зельем, объявит себя королем.
— Тут в пузырьке вроде не так мало, — задумчиво проговорил волк.
— Да я бы сказал, что много.
— А что, если бы ты дал мне капнуть на хвост? — попросил волк. — Только одну капельку, и все. Вожак и не заметит.
— Ну, не знаю, не знаю, — с сомнением проговорил Этельред. — Вообще-то, я не имею права, все- таки это ему подарок.
— Будь другом, — продолжал уговаривать волк, — только одну каплю, он и не узнает, а уж я буду так тебе благодарен.
— Ну разве одну… — неохотно уступил Этельред. — Ладно, так и быть, только помни: ты обещал.
— Ясное дело, обещал, — обрадовался волк. — Одну только каплю.
Этельред протянул ему пузырек, волк вырвал его у Этельреда, вытащил пробку и в один миг вылил весь пузырек себе на хвост. В пещере распространился сильный острый запах чистого спирта, взятого, как догадались дети, из их аптечки, где он хранился для промывания порезов и для примочек от ушибов.
— Ага! — торжествующе заухмылялся волк. — Я тебя одурачил, я вылил все. Теперь я буду королем оборотней. Я буду злее, опаснее и страшнее всех на свете. А для начала я съем тебя, жалкий жабоборотень, тебя!
— А это мы еще посмотрим! — И Этельред выхватил горящую ветку из костра и ткнул волку в хвост. Спирт вспыхнул, хвост охватило пламенем.
— Ой-ой-ой! — завизжал волк. — Хвост мой, хвост!
— Это называется «испытание огнем», — заметил Этельред.
— У-у-у! — завыл волк, кружа вокруг костра. — Хвост мой, хвост!
— На твоем месте я бы обмакнул его в море, — посоветовал Этельред. — Охладил бы, так сказать.
Визжа от боли, волк выскочил из пещеры и бросился в сторону моря. Хвост его пылал, как факел.
— Пусть себе покувыркается! — торжествующе воскликнул Этельред, срывая с себя маскарадную вату. — А ну, скорее за работу.
— Этельред, ты вел себя изумительно! — сказала Пенелопа.
— Потрясающе! — подтвердил Питер.
— Великолепно! —добавил Саймон.
— Да что там, — Этельред залился румянцем, — пустое, ей-богу. Зря, что ли, нас, мастеров шпионажа, учат. Слушайте, мне эти узлы нипочем не развязать.
— У меня в кармане перочинный нож, — сказал Саймон.
— Как ты ухитрился нас найти? — спросила Пенелопа.
— Да как… — Этельред раскрыл нож и теперь перерезал веревки. — Вот так: возвращаюсь я на пляж, а вас нет. Меня чуть карачун не хватил. А когда та глупая птица проикала мне про то, что она вам рассказала и что вы задумали, так меня чуть два карачуна не хватили, честное слово.
Он перерезал веревки, опутывавшие Пенелопу, и она стала растирать затекшие запястья. Затем он перешел к Питеру.
— Ну вот, мисс, — продолжал он, — поскакал я за вами что есть духу, но вы ходок, надо сказать, отменный. Короче, я вас нагнал в Мандрагоровом лесу, где тропки расходятся. И только я хотел вас
