— Эй, детка! Глянь-ка туда! — позвал Ши.
«Там» обнаружилась группа животных, толкущихся вокруг огромного старого дуба, который одиноко возвышался посреди луга. Ши разглядел трех лошадок, довольно маленьких и косматых, а также другого зверя, явно из семейства оленьих. С ветвистыми рогами.
Либо карибу, либо очень большой северный олень.
— В мясе не будет у нас недостатка, — заметила Бельфеба. — Видать, самец — это вожак, и чересчур горд он, чтоб кого-либо бояться.
И лошади, и олень, безразлично оглядев пространственно-временных путешественников, продолжили тереться боками о дуб.
— Скорее всего, это все-таки северный олень, — решил, в конце концов, Ши. — Их тут используют как тягловый скот.
— Как тот раздающий подарки волшебник по имени Санта-Клаус в ваших легендах в Огайо?
— Угу. Давай отнесем вещи вон к той изгороди и наденем чего-нибудь потеплее. Черт, я не взял зубные щетки. И белье на смену тоже...
Вспомнил он и о прочих вещах, которые забыл прихватить в спешке, — например мазь для сапог. Однако они вдвоем, у них его хорошо закаленная шпага и длинный лук Бельфебы, не говоря уже о его владении магией. А располагая подобными средствами, всегда можно разжиться всем необходимым.
Изгородь из длинных жердей, к которой они направлялись, очень напоминала подобные сооружения скотоводов Дикого Запада. Пока они двигались к ней, путаясь ногами в высокой траве, лес немного раздвинулся, и Ши углядел несколько низеньких длинных бревенчатых строений, полузакрытых деревьями. Из дыры в крыше одного из них поднималась тонкая струйка синего дыма. Вскоре стал слышен и приглушенный говор.
— Люди, — констатировал Ши.
— Будем надеяться, что настроены они дружелюбно, — отозвалась Бельфеба, поглядывая в сторону домов. Устроившись на углу изгороди, она принялась стаскивать через голову платье.
— Не волнуйся, детка, — заверил ее Ши. — Вяйнямёйнен — самый классный парень во всем этом пространственно-временном континууме!
Он тоже принялся переодеваться.
— О Гарольд! — воскликнула вдруг Бельфеба. — Не прихватили мы ни сумки, ни какого иного вместилища для наших пожитков, дабы взять их с собою. Очень не хочется бросать здесь хорошее платье. Это ведь первое, что ты мне купил, когда побывали мы в Нью-Йорке!
— Сложи его, я заверну в рубашку. Эй, гляди-ка, у нас гости!
Они поспешно завершили переодевание и уже зашнуровывали сапоги, когда некий тип, который появился со стороны домов, дошел до ворот в изгороди и направился прямо к ним.
Ростом он был невысок, возраста примерно того же, что и Ши (то есть около тридцати), с курносым носом, широкими монгольскими скулами и короткой клочковатой бородкой. Большие пальцы он заткнул за широкий, украшенный вышивкой кожаный кушак, которым была подпоясана длинная льняная рубаха, спадавшая на мешковатые шерстяные штаны, заправленные, в свою очередь, в сапоги мехом наружу. Тип заметно пошатывался.
Пристегивая ножны со шпагой, Ши вежливо поздоровался:
— Добрый день, сэр!
Убеждение в том, что язык, на котором он говорит, автоматически поменялся на местный сразу после перемещения в данный континуум, избавило его от попыток изъясняться при помощи древних велеречивых оборотов.
Тип озадаченно склонил голову набок и поскреб бородку, озирая путешественников с головы до пят, и далеко не сразу вымолвил:
«Ой, только не надо, — подумал про себя Ши. — “Калевалу” я читал и прекрасно знаю, что если ты разжился чьей-либо родословной, то в любой момент можешь наложить на ее обладателя заклятье какого угодно сорта!» Вслух же учтиво произнес:
— Я Гарольд Ши, а это моя жена Бельфеба. Мы из Огайо.
На это тип ответствовал:
