Люк кивнул и сделал шаг в сторону, пропуская ее вперед.
— Давайте вернемся на кухню и съедим ланч. Я попросил приготовить что-нибудь питательное в такую холодную погоду. Пойдемте разведаем.
В корзине находилось еще несколько фляг с неизвестным содержимым, контейнеры с булочками и сыром различных сортов, тарелки и серебряные приборы, завернутые в белоснежные накрахмаленные салфетки.
— Вы, должно быть, замерзли, поэтому я попросил приготовить горячий суп из омаров, — сообщил Люк, открывая одну из фляг. — Пахнет аппетитно. К тому же я знаю, что вы любите омаров. Вы заказали их прошлый раз в номер. К сожалению, здесь нет вина, так что нам придется довольствоваться минеральной водой и кофе.
— Чем вы все-таки занимаетесь, Люк? — с нескрываемым любопытством поинтересовалась Порция, пока Люк аккуратно наполнял супом новые пиалы. — Вы представляете сеть отелей?
Он рассеянно кивнул, стараясь не разлить обжигающую жидкость.
— Тогда понятно, почему вас так хорошо знают в «Рэвенсвуде».
Люк подал ей пиалу с супом.
— Попробуйте, Порция.
Она сделала маленький глоток и улыбнулась.
— Восхитительно!
Он поставил корзину на пол между их стульями.
— Я думаю, так, без стола, проще. Они ели свежие булочки, запивали их супом и обсуждали переустройство Тарет-хауса.
— Однако мне не нравится название, — заявил Люк, отрезая ломтик рокфора для Порции.
— Может быть, «Филиал „Рэвенсвуда“„ или «Дом на утесе“?
Он покачал головой:
— Как-то не звучит.
— Дом стоит на краю скалы — может, так и назвать «На краю скалы»? — Она сморщила нос. — Прямо как заглавие романа викторианской эпохи. Вам нужно придумать что-нибудь романтическое, манящее. Увы, мой школьный французский небезупречен. Как будет «на краю скалы», Люк?
— Ли bord de lafalaise, — произнес он, и Порция торжествующе улыбнулась.
— Превосходно! Кирпичную стену закроют вьющиеся растения, кругом разместятся кадки с цветами, название сменится на интригующее «La Falaise», и Тарет-хаус останется в прошлом.
— А ведь он является частью и вашего прошлого, так ведь, Порция? — спросил Люк с ожиданием во взгляде.
Она утвердительно кивнула, возвращаясь к своим мыслям.
— Да. Когда-то он был моим домом.
Глава 4
— Пора мне выполнить свое обещание. — Порция помолчала немного, затем встала, чтобы ополоснуть пиалы. — Но можно я сначала выпью кофе? Люк нахмурился.
— Порция, я передумал. Не стоит вам бередить прошлое. Если этот рассказ причинит вам боль, забудьте о нем.
Порция колебалась, почти готовая согласиться с новым предложением Люка. Однако каким-то странным образом она чувствовала себя обязанной Люку Бриссаку за то, что он помог изгнать отсюда призраков, — невероятно, но это так! Ведь если бы он не настоял на ее присутствии в Тарет-хаусе, куда она поклялась никогда больше не ступать ногой, призраки этого дома продолжали бы наводить на Порцию суеверный страх. Сейчас привидения исчезли. Доказательством этому является сам факт сегодняшнего ланча на кухне Тарет-хауса. Еще вчера Порция ни за что бы в это не поверила.
— Я сама довела себя почти до сумасшествия, — призналась она, пока Люк наливал кофе из маленького термоса. — Конечно, прошлое — не самая моя любимая тема для обсуждений. Но если вам хочется услышать — что ж, я расскажу. — Порция слегка улыбнулась. — Кроме того, откровенничать с чужими людьми, наверное, намного проще.
Люк посмотрел на нее неожиданно холодно.
— Значит, так вы обо мне думаете, Порция? Вы считаете меня чужим человеком? Порция прикрыла глаза.
— Если честно, я старалась изо всех сил думать о вас исключительно как о клиенте.
— Говорите, вы старались изо всех сил? — задумчиво переспросил Люк. — Значит, вам это было нелегко? Думать обо мне только как о клиенте?
Порция настороженно смотрела на него, не зная, что ответить, и он улыбнулся.
— Alors, Порция. Давайте начнем с самого начала. Вы здесь родились?
Она отрицательно покачала головой.
— Я родилась в маленькой деревеньке, в двадцати милях отсюда. Я жила в пристройке к гаражу моего отца, там ремонтировали автомобили.
— Ну конечно! Ваш отец ведь назвал вас в честь «порше»!
Порция печально улыбнулась.
— Которого у него никогда не было.
— А ваша мама?
— Мама была прирожденной домохозяйкой, превосходным кулинаром и настоящей красавицей. Папа просто обожал ее. Он даже слышать не хотел о том, чтобы мама пошла на работу, хотя денег в семье всегда не хватало. Папа был блестящим специалистом в своем деле, но оказывался совершенно беспомощным, когда вставал денежный вопрос. Помню, я завоевала стипендию в местной школе для девочек, а родители невероятно гордились и восхищались мною. — Порция запнулась, чувствуя подкативший к горлу комок, и Люк взял ее руки в свои.
— Вы хотите продолжить?
— Да. Вы вправе узнать, что было дальше. — Порция глубоко вдохнула. — Когда мне было четырнадцать, папа выехал проверить машину, которую тогда ремонтировал. Какой-то пьяный идиот на пикапе выскочил на красный свет и на полной скорости врезался в отца. Позже папа умер в больнице.
— Моn Dieu! — Люк подвинул свой стул ближе и крепче сжал руки Порции.
Немного успокоенная этим прикосновением, Порция собралась с духом и рассказала Люку без всяких прикрас, как после смерти отца мастерская закрылась, потом они дважды перезакладывали дом и в конце концов Кристина Грант осталась фактически без гроша.
— Это было так страшно для мамы. — Порция прокашлялась, сдерживая слезы. — Она совсем было отчаялась, когда появился мистер Рэдфорд. Он и решил все проблемы.
Льюис Рэдфорд был поверенным в делах Пола Гранта. Он жил один в Тарет-хаусе. Его экономка собралась уходить на пенсию, и в связи с этим мистер Рэдфорд предложил Кристине Грант занять освобождающееся место.
— Так мы переехали в Тарет-хаус, — тихо произнесла Порция.
— Этот человек был вам неприятен? — Люк словно требовал ответа.
— Нет. Я почти не виделась с ним. Мама сказала мне, чтобы я не попадалась ему на глаза и никогда его не беспокоила. — Порция вздрогнула. — Ну вот, мы с мамой были обеспечены, но обе слишком тосковали по отцу. Первый год оставил совсем мрачные воспоминания. Я была настолько безутешна, что перестала есть и в результате чуть не умерла.
— В это трудно поверить!
— Я вновь стала есть понемногу, только чтобы успокоить маму. — Порция усмехнулась. — А потом в нашей школе появилась новая девочка. Мэриэнн была блондинкой, очень хорошенькой и веселой. Мы были совершенно разными, но даже не замечали этого, потому что подружились с первой встречи. С этого дня моя жизнь и моя внешность стали быстро меняться к лучшему. В восемнадцать лет я уехала в Рединг
