ездить без пересадок, получается очень быстро — средняя скорость 120 км/ч. Выезжая на автостраду, испытываешь такое же чувство, как на взлетной полосе. Но автобаны обходят города, поэтому заезжать куда-либо — всегда большая потеря времени.
За весь путь от Берлина потратил 40 пфеннигов.
Франкфурт — очаровашка. Маленький, тихий, на улицах рано утром одни вьетнамцы да негры- пушеры (продавцы наркоты, которая у них обычно, как ни странно, неплохого качества — прим. авт.) Но еще больше мне понравился К„льн.
Незатейливое название «Колония» этой римской крепости дал Юлий Цезарь, основавший ее во время Галльской войны. Хотя строили второпях, башни и часть стен стоят до сих пор — император все делал на совесть. К„льн — центр молодежного туризма, и под каждой исторической аркой непременно кто- нибудь храпит в спальном мешке. Даже рядовые бюргеры здесь чем-то похожи на хиппи.
Город уютно-добродушен, как Тбилиси. Еще тут 12 соборов — 7 в романском стиле и 5 в готическом. Я попал сюда в воскресенье, и всюду шла служба в сопровождении оркестра, хора или органа — в том числе и в том, который вся Германия называет просто «Собор».
В каждом уважающем себя западногерманском городе на площадях, вокзалах, автобусных остановках и так далее висят подробные планы города с указанием основных достопримечательностей. В К „льне они, кроме того, отштампованы на чугунных плитах и вмонтированы в мостовые, причем на каждой плите медным гвоздиком обозначено место, где ты в данный момент находишься.
К„льнский секс-шоп я бы поставил на ВДНХ как великолепный памятник торжеству человеческой фантазии.
Весь вечер ходил кругами по улицам, то и дело заходя в бесконечно высокий зал Собора, чтобы послушать Баха. Вы, наверное, представляете себе, как я брожу здесь голодный под дождем, с тоской разглядывая светящиеся витрины. Нет, я не очень голодный, и у меня хватает денег на самое лучшее, что здесь есть — на все то, что можно унести с собой, не утяжеляя рюкзак: на Собор, фантастическим мурексом (колючая морская раковина — прим. авт.) царапающий низкие облака, на рокот колоколов, гуляющий между серым небом и широким серым Рейном, на бесшумный ночной полет по размашистым петлям автострад. Ну, а мелкий дождик совсем незаметен в таком веселом городе, как К„льн.
Вокзалы здесь среди ночи закрывают часа на два для уборки. При этом ночующих там арабов, поляков и прочих несчастных безжалостно выгоняют на холод — сердце кровью обливается, как на это посмотришь. Меня, конечно, тоже выгнали, но я сразу забрался в Собор и отлично выспался в исповедальне, как Шико (шут короля Людовика XIV — прим. авт.). Правда, в отличие от него, ничего интересного не слышал, кроме собственного чавканья — купил два кило яблок (это шесть штук).
Утром я узнал у таксиста, где находится подходящая бензоколонка, чтобы ехать в Голландию. У выезда из города всегда стоят одна за другой несколько колонок разных компаний, но те, кто едет далеко, обычно заправляются на какой-нибудь одной — важно заранее выяснить, на какой именно. Если хочешь спросить таксиста, надо убедиться, что он хорошо знает английский и понял, что ты туда все равно не поедешь, а пойдешь пешком — иначе будет утверждать, что это неделя пути по компасу.
По Европе расползается весна. Вот-вот зацветут рододендроны, которыми обсажены улицы. По мокрым зеленым полям еду в Вестфалию, без проблем проскакиваю границу, пересекаю Фрисландию и схожу в Утрехте под Амстердамом.
После ФРГ родина мирового капитализма — Голландия выглядит весьма легкомысленно.
Утрехт — маленький городок, явно построенный не для людей, а для фей и эльфов.
Ходишь тут и все время смеешься. Трехэтажные домики, улочки, по которым трудно протиснуться с рюкзаком, игрушечные соборы. Ездит крошечный грузовичок и собирает незаконно припаркованные велосипеды. Колокола все время играют что-то веселое.
В общем, в Утрехте я сломался. Вспоминать здесь о России — все равно, что орать блатные песни на детском утреннике. Очень жалко вас и вообще всех, кто живет в нашем гнусном замороженном террариуме. Впору утопиться в канале, но они такие узкие, что можно перепрыгнуть, и по ним ездят в игрушечных одноместных лодочках.
В полном расстройстве чувств поехал в колыбель сексуальной революции — вольный город Амстердам. Цены тут заметно ниже. чем в Германии. За три гульдена (меньше двух долларов) покупаю ветчину в прозрачных ломтиках, завернутую вместе с дольками огурца, помидора, листом шпината, горошком и майонезом в тончайший хрустящий лаваш.
Старая застройка занимает территорию, по размерам и планировке примерно соответствующую центру Москвы. Вот только колец больше, а по середине большинства улиц проходят каналы. Город изумительно красивый, весь в башенках, флюгерах, колючих шпилях церквей. Кстати, современная архитектура в Голландии тоже очень симпатичная. В витринах Розового квартала сидят проститутки — знойные женщины средних лет и молоденькие вьетнамки. Встречаясь со мной глазами. они почему-то начинают ржать. Странные какие-то…
Моя любимая «дальневосточная» погода: небо, как пушистое одеяло, десять градусов тепла и вкусный мелкий дождик, от которого почти не намокаешь. В музей Рембрандта стоит очередь европейских туристов, а в музей секса — совковых и польских. Встретил там Толю, с которым учился в институте. Он когда-то воровал кошельки в раздевалке, а теперь перегоняет машины в Совок.
Визы в Голландию у меня нет, так что ночевать на вокзале нельзя — вдруг проверят документы! Пришлось идти в молодежный приют (youth hostel). 15$ с ужином и завтраком. Расход для меня совершенно непомерный. Правда, там был «шведский стол» — я потихоньку набил рюкзак булками и сыром.
Утром сделал важное открытие: местные автоматы принимают наши двугривенные за пять гульденов! У меня с собой целая коллекция советских монет, которыми я испытываю автоматы во всех странах. В Голландии повезло. А ведь они и сдачу дают! Сразу заработал десятку на билет до Гааги.
Этот район лежит ниже уровня моря, и ландшафт напоминает Люблинские поля орошения — дамбы, каналы, озера. Ветряные мельницы качают воду с полей в море.
На внешней стороне дамб зимуют тысячи черных казарок с Таймыра, а на полях — белощекие казарки с Новой Земли. Не удивительно, что тут так популярна любительская орнитология.
Очень редко приходится видеть завод или фабрику. Совершенно непонятно, откуда у них все берется? Или, скажем так, куда у нас все девается? Как вспомнишь Совок, сплошь покрытый трубами, цехами, бараками, складами и мусором — б-р-р!
В Гааге купил в автомате две банки вишневого сока, а на выручку — кило мандаринов и ананас. Потом прошелся по центру и тем же способом набил рюкзак фруктами доверху. Надо истратить всю заработанную мелочь: в следующей стране можно поменять только бумажные деньги.
В приблатненном Амстердаме самые интересные магазины — цветочные: есть магазины орхидей, кактусов, раннецветущих кустарников (рододендронов, розовых магнолий и т.д.) А в тихой Гааге — оружейные. На месячную зарплату можно вооружить роту «диких гусей» для захвата власти где-нибудь в Туве или Ингушетии. Как говорил мой шеф, «люди мирных профессий порой необычайно свирепы». Будь у меня еще полкило двугривенных, купил бы себе боевой арбалет с разрывными наконечниками стрел — ну до того хорош!
Дальше я поехал в Роттердам и Антверпен. Бельгийскую границу проскочил, не заметив. Антверпен похож на Амстердам, но более строгий. Выбрать нужную машину из потока легко: во всех странах номера разных цветов, ловишь тех, у кого номер нужного тебе государства.
До Брюсселя поймал старенькую развалюшку с арабом за рулем. У нее не работали фары, поэтому мы очень торопились добраться засветло. Но вот невезуха: на всю Европу есть только один светофор на автостраде, и именно перед Брюсселем! Там-то и выяснилось, что у тачки не работает еще и стартер.
На автостраде, напомню, запрещено останавливаться. Мы лихорадочно откатили машину на обочину и стали голосовать. Я был уверен, что придется стоять до утра, но не прошло и пяти минут, как нас подобрала другая развалюха с арабами. Вот что значит наше мусульманское братство!
Старый Брюссель — город архитектурных излишеств, весь в прелестных завитушках.
Новый деловой квартал — словно выдранный с мясом клок Манхэттэна.
К полуночи я добрел со своим неподъемным (из-за голландских фруктов) рюкзаком до выезда из города и голоснул попутку в Лилль. Ребята везли из Амстердама наркоту и хотели въехать во Францию по проселочной дороге, что меня вполне устраивало.
