руках пластиковые кружки, на которых — в силу того, что воздух в секторе Дельта никогда не обрабатывался как следует и никто не мог сидеть в «Мэллориз», не потея, — конденсировалась влага, — они умело слушали и умело задавали вопросы. Они всегда знали, где искать информацию и как ее истолковать.
В основном то были люди немолодые, в сравнении с прочими — чуть менее поглощенные собой и, возможно, чуть более циничные. Если среди них попадались пилоты, то они находились здесь потому, что сами считали такую жизнь наиболее для себя подходящей, а вовсе не из-за того, что пьянство, наркотики, профессиональная несостоятельность или глупость стоили им карьеры. Если это были старатели и шахтеры, не имевшие возможности или даже желания получить работу, то их удерживали здесь рассказы и мечты, стоившие порой больше, чем реальное богатство. Уроженцы Станции или ее натурализованные жители поддерживали здесь связь с клиентурой — постоянными заказчиками и покупателями, приобретения которых нередко сводились к слухам, шепоткам и намекам.
Такие люди умели не только смотреть, но и видеть.
Когда Мори Хайленд и Энгус Термопайл появились в «Мэллориз», от этих людей не укрылось, что, даже сидя с ним рядом, она непроизвольно подавалась в сторону. Не укрылся от них и безжизненный, подавленный тон ее голоса, тон, которого никак не ожидаешь от женщины, предположительно проведшей долгие месяцы вдалеке от общества и развлечений. И уж, конечно, все они приметили, что он постоянно держал зажатую в кулак руку в кармане своего заляпанного жиром полетного комбинезона.
Когда Энгус увел ее, ушли и некоторые из этих людей, но вовсе не затем, чтобы последовать за ними. Нет, просто кое-кому из них пришло в голову перемолвиться нарой ничего не значащих слов со служащими, имевшими доступ к файлам идентификации компьютеров Станции КОМРУД.
История, тщательно собранная по крупицам, касалась чего-то более интересного, чем просто сочетание животной страсти со здравым смыслом.
Использовав все доступные способы, старожилы сумели найти тому факту, что Мори Хайленд не знали в секторе Дельта, вполне разумное объяснение. Она попросту не бывала там раньше, поскольку во время единственного предыдущего посещения Станции останавливалась в секторе А1.
Она прибыла с Земли на дорогостоящем частном рудовозе. То была семейная экспедиция, и Хайленды имели возможность организовать ее по высшему разряду. Проскочив гиперпространство, они причалили к Станции КОМРУД не с целью покупки руды для вращавшихся на орбите вокруг Земли плавильных спутников, но исключительно с целью пополнения припасов. Их корабль направлялся к поясу астероидов. А поскольку они не являлись старателями и никогда прежде вообще не бывали в зоне добычи руды, их маршрут мог иметь лишь одно объяснение. Владельцы корабля где-то купили или украли информацию о местонахождении астероида, настолько богатого, что это заставило их поддаться искушению и, забыв обо всем, пуститься вдогонку за мечтой, — и им предстояло горькое испытание столкновением с твердой скальной породой.
В этом отношении история представлялась заурядной. Земная цивилизация и политическая власть нуждались в руде. Без ее запасов ни одно правительство не удержалось бы у власти. В определенном смысле Объединенные Рудодобывающие Компании — корпоративный учредитель КОМРУД — являлись единственным подлинным правительством в освоенном человеком космосе. Естественным следствием такого положения вещей было то, что в каждом городе и на каждой станции, независимо от их величины, находились дельцы — порой энтузиасты, а чаще мошенники, — располагавшие «уникальными» картами пояса астероидов с указанием «ценнейших и богатейших» нетронутых месторождений.
И уж если такая состоятельная семья, как Хайленды, отказалась от столь прибыльного бизнеса, как транспортировка руды, и переоборудовала свой рудовоз под старательский корабль, два момента не вызывали ни малейшего сомнения.
Во-первых, у них действительно имелась карта.
Во-вторых, эта карта была надежной.
Должно быть, эти новости распространились но сектору А1 как лесной пожар, иначе сектор Дельта так и остался бы на сей счет в неведении. А точнее, в неведении остался бы Энгус Термопайл. Ведь обычные обитатели А1 — снобы, промышленные воротилы, правительственные чиновники, интеллектуалы и высококлассные мошенники — не имели привычки делиться информацией с кем-либо в секторе Дельта. А Энгус Термопайл никогда в жизни не бывал в секторе А1.
Поскольку человеческая природа именно такова, какова она есть, а грабителей, специализировавшихся на захвате чужих участков, всегда отличали крайняя алчность и отсутствие даже намеков на угрызения совести, многие наверняка попытались бы проследить за маршрутом корабля Хайлендов, носившего имя «Повелитель звезд». Однако пираты и мародеры, свирепствовавшие в космосе так, что добыча руды стала смертельно опасным делом, настолько допекли легальных старателей, что руководство Станции постановило: без предупреждения открывать огонь но любому кораблю, попытавшемуся пуститься в погоню за вышедшим из дока судном. По всей видимости, Хайленды убрались со Станции, благополучно избежав слежки.
Впрочем, судя по последствиям, это благополучие оказалось одной видимостью. Возможно, их просто-напросто перехитрили. Они не имели опыта полетов в поясе астероидов, разработке месторождений, а также общения со старателями или пиратами. А вот Энгус Термопайл нажил огромное состояние, ни разу в жизни не занявшись честным трудом и даже не имея необходимости делиться добычей с какими-либо партнерами, спонсорами или командой. Так или иначе, корабль Хайлендов назад не вернулся.
Правда, вернулась Мори Хайленд.
Она вернулась с Энгусом. Голос ее звучал приглушенно и безжизненно, а весь облик выражал безмерное отвращение к самому факту пребывания рядом с этим человеком.
А он постоянно держал сжатую в кулак руку в кармане полетного комбинезона, и это воспринималось как угроза.
Очевидцы, не имея другого объяснения происходившему, приняли на веру то, которое наиболее соответствовало и репутации Энгуса, и их собственному цинизму.
Без доказательств, на основании одних лишь догадок, любопытствующие решили, что он ввел ей зонный имплантат. А в кармане держит пульт дистанционного контроля.
Зонная имплантация безусловно являлась противозаконной операцией. Настолько противозаконной, что ее несанкционированное осуществление каралось смертью. Однако — и столь же безусловно — проблема законности не слишком волновала людей, с риском для жизни разрабатывавших пояс астероидов, и считавших необходимым на крайний случай иметь под рукой имплантат.
По существу зонный имплантат представлял собой воспринимающий радиоволны электрод, вводившийся через швы черепной коробки в те зоны коры головного мозга, раздражение которых могло дать желаемый эффект. Зонный имплантат был изобретен врачом, который пытался найти средство, позволявшее купировать приступы эпилепсии. Но со временем выяснилось, что спектр возможностей прибора гораздо шире: настраивая его на различные зоны мозга, можно было получить самые разнообразные результаты. Усмирять припадки бешенства. Смягчать маниакальный бред. Имелась возможность устранить симптомы шизофрении, но имелась и возможность их индуцировать. Прибор позволял трансформировать ненависть в дружелюбие или боль в удовольствие.
Он давал возможность полностью подавить волю, не лишая при этом человека координации или сознания.
При использовании имплантата широкого спектра зон, что требовало внедрения нескольких электродов, беспринципный оператор контроля мог превратить человеческое существо в разумного, деятельного и абсолютно покорного раба. Даже куда более распространенные имплантаты узкого спектра позволяли добиться сопоставимых результатов путем сочетания нейрофизиологических поощрений и наказаний.
Несанкционированное применение зонного имплантата влекло за собой не подлежащий обжалованию смертный приговор.
Но, невзирая ни на строгость закона, ни на очевидную опасность злоупотребления, многие во всем остальном вполне законопослушные старатели, пилоты и транспортировщики считали зонные имплантаты необходимым элементом медицинского оснащения своих кораблей. Причина тому была проста.
