— Не бойтесь! — ответил гасконец и потушил лампу. В комнате воцарилась тьма, но Берта расслышала сухой треск взводимых курков у пары пистолетов. Когда ее глаза несколько свыклись с тьмой, она разглядела, что незнакомец засовывает пистолеты за пояс и оправляет на себе пристегнутую вновь шпагу.
— А теперь оставайтесь здесь и позвольте мне устроить все дело, — сказал он. — Черт возьми! Посмотрим, испугают ли сына моей матери похитители благородных девиц, хотя бы разбойников было целых десять тысяч!
III
Тем временем король с миньонами вышел из замка через маленькую боковую дверцу, так что никто не заметил их исчезновения. Сначала они шли очень тихо, соблюдая осторожность, но когда замок остался далеко позади, миньоны подняли шумный разговор.
— Значит, ты влюбился в эту крошку, Можирон? — спросил король.
— И да, и нет, государь!
— То есть как же это, милочка?
— Но, господи… «да», если вы, государь, не найдете ее по своему вкусу!
— Ну вот еще! — отозвался король. — Уже давным — давно женщины не представляют для меня ни малейшего интереса. А как по-твоему, Келюс?
— Я, государь, больше склоняюсь к дружбе — она не так обманчива, как любовь женщины!
— Итак, милый мой Можирон, крошка нравится тебе ровно настолько, насколько ее рожица мне не понравится?
— В том-то и дело, государь, я ужасно боюсь, как бы она вам не понравилась!
— Посмотрим! — сказал король. — Но тише! — сзади нас слышатся какие-то шаги. Потрудитесь избегать титулов, господа!
— Ладно! — согласился Можирон. — Впрочем, мы пришли.
— А, так это — в этой уличке?
— Да. Вот видите там высокую стену? Дом за стеной! Тем временем Келюс сказал Эпернону:
— Можирон очень хитер. Он похитит девочку якобы для короля, а так как королю женщины глубоко безразличны, то хитрец воспользуется добычей для самого себя!
— Да, но она мне тоже нравится — сказал Шомберг.
— Ну, так возьми ее! — рассмеялся Келюс.
— А если она понравится и мне? — спросил д'Эпернон. Келюс рассмеялся.
— Однако, господа, видно, женщины представляют интерес для всех вас, кроме меня и короля!
— Ты ее еще не видал!
— Фу! Из-за женщин я глупостей не наделаю. Я иначе смотрю на вещи.
— Да, но король?
— Король вполне разделяет мое мнение. Он находит, что самая прекрасная девушка на свете не стоит вазы, наполненной вареньем.
— Аминь! — пробормотал Шомберг. — Но, клянусь тебе, Келюс, Можирон не получит красавицы без боя!
— Ах, ребята, ребята! — вздохнул Келюс. — Вот уж права пословица, которая говорит, что достаточно одной курицы, чтобы все петухи передрались! Все мы друзья, а теперь вы хотите драться из-за какой-то смазливой рожицы!
— Черт возьми, — буркнул Эпернон, — я не желаю отказываться от своей части!
— Ну, как хотите, — беззаботно отозвался Келюс. — Только в таком случае нам с королем совершенно ни к чему было мешаться в эту историю! В этот момент послышался недовольный голос короля:
— Но ты совсем с ума сошел, Можирон! Эти ворота способны выдержать какую угодно осаду!
— Ваше величество, не беспокойтесь из-за таких пустяков! — ответил Можирон. — Я нарочно познакомился вчера с пономарем, а он припас мне лестницу и рассказал кое-какие подробности. По- видимому, изнутри эти ворота заперты просто железным брусом. Мне достаточно будет влезть на стену, спрыгнуть вниз, сбить замок и…
— И ты нам откроешь изнутри ворота!
— Точно так, государь! — с этими словами Можирон скрылся во мраке и скоро вернулся с переносной лестницей.
Эту лестницу быстро приставили к стене, и Можирон взобрался по ней на стену. Король и трое миньонов остались внизу. Взобравшись, Можирон оглядел сад и затем сказал, свесившись к улице:
— Света нет, сад пуст, даже собаки не видать… голубка спит на голубятне!
— Тем лучше! — отозвался снизу король. — Соскакивай скорее в сад и открой нам, а то чертовски холодно!
Можирон исчез, и вскоре глухой шум падения известил короля, что его любимец соскочил на землю. Некоторое время Можирон просидел слегка оглушенным на земле, но затем вскочил и подбежал к воротам. Здесь он обнажил шпагу и вставил кончик ее в замочную скважину, чтобы отпереть ворота.
— Да поторопись ты! — крикнул ему король через ворота. — Адски холодно.
Однако Можирон не имел времени ответить, так как в этот момент его оглушил сзади страшный удар рукояткой шпаги по затылку. Можирон был так изумлен этим неожиданным нападением, что даже не крикнул. Но увидав, что на него наступает с обнаженной шпагой какой-то человек, он отскочил в сторону, прижался к воротам и в свою очередь обнажил шпагу.
— Чудак! — сказал незнакомец. — Как верно то, что я — дворянин, а ты — мерзкий скандалист, так я пригвожу тебя шпагой к этим воротам!
— Ко мне! — крикнул Можирон.
Шпаги обоих противников скрестились, и звон оружия донесся до короля и миньонов.
— Господа, — сказал Генрих III, — крошку-то, оказывается, стерегут! Что делать, по-вашему?
— По-моему, следует идти спать! — ответил Келюс, не понимавший, как можно рисковать жизнью из — за любовного приключения.
Эпернон, как осторожный человек, промолчал. Только Шомберг крикнул:
— Идем ему на помощь!
— Ладно! — отозвался король, зевая во весь рот. — По крайней мере, таким путем можно будет согреться, а то ужасно холодно.
Шомберг уже лез по лестнице. Тем временем Можирон и защитник Берты Мальвен ожесточенно бились. Уже два раза шпага незнакомца касалась груди миньона, но последний стойко продолжал сражаться, будучи учеником Генриха III, которого называли лучшим фехтовальщиком Франции.
— А! Шпагой-то ты умеешь владеть! — крикнул гасконец. — Ну да мы посмотрим! — и, изловчившись, он отвел выпад Можирона, после чего нанес ему вторично такой удар эфесом по голове, что миньон без сознания рухнул на землю. В этот момент на стене показался Шомберг.
— Вот как? — сказал гасконец. — Значит, их было двое? Шомберг соскочил на землю. На стене появился третий враг.
— Да этими молодцами просто дождит! — воскликнул гасконец. — Ну, черт возьми, мне придется сыграть роль солнца и прекратить дождь! — и, говоря это, защитник Берты прислонился в свою очередь к стене и встал в позицию с уверенностью истинного мастера шпаги.
IV
Шомберг был очень храбр, но той слепой, животной, дурацкой храбростью, которой вообще
