П…ц, отрешенно подумал старый космический волк (это был четвертый полет Дергачева в космос). Пора сдаваться психиатру или как минимум поспать.
Он оторвался от окуляров и воровато огляделся. Коллеги и подчиненные не обращали на командира никакого внимания – у каждого были свои, очень важные дела. Тогда Сергей закрыл глаза, потряс головой и снова посмотрел в окружающее его космическое пространство.
Машина не исчезла. Наоборот, она даже несколько приблизилась, и света умирающего солнца вполне хватило Сергею, чтобы разглядеть в салоне на месте водителя человека. Женщину. Кажется, молодую и красивую.
Дважды п…ц, обреченно подумал космонавт, мало того что солнце гаснет, так тут еще и…
Женщина обернулась и как-то грустно помахала Дергачеву рукой.
Космонавт опять крепко зажмурился, медленно досчитал в уме до десяти и посмотрел снова.
И, разумеется, не увидел ничего, кроме равнодушных и прекрасных чужих звезд.
– Дай-ка хлебнуть, – сказал Егор и протянул руку к коньяку.
Володька передал другу уже наполовину пустую бутылку.
Егор запрокинул голову, прикрыл глаза и сделал два не просто больших, а каких-то отчаянных глотка..,
– Смотрите!! – закричала Зоя.
Поперхнувшись, Егор оторвался от горлышка бутылки и глянул на солнце, так как ничто иное теперь было просто не достойно людского внимания.
Он посмотрел прямо на солнце, еще минуту назад похожее цветом на гаснущий в потухшем костре уголек, и сначала не поверил собственным глазам. Но поверить пришлось, потому что уже через несколько секунд ему пришлось отвести взгляд. Уголек налился изнутри сначала красным, а после ярко-желтым светом.
Как будто на уголек заботливо и сильно подули.
А после бережно положили на него ворох сухих просмоленных веточек и подули снова.
Егор обнимал всхлипывающую у него на груди Зою (рядом, уткнувшись в мужа, рыдала Надя), вдыхал свежий и горьковатый запах ее волос и чувствовал, что по щекам его тоже текут слезы.
И он совершенно точно знал, что эти слезы текут вовсе не оттого, что он слишком долго сегодня смотрел на солнце.
