После плотного завтрака папино настроение заметно улучшилось. Бормоча себе под нос «пуп- пурум-пурум-пум-пум!», он подошел к елке и крикнул сыну:
— Вань, включи ее! Проверим лампочки.
Отец задернул шторы, чтобы в комнате стало темно, и мальчик повернул выключатель. Тотчас на елке среди пушистых ветвей и новогодних игрушек вспыхнули яркие мерцающие огоньки гирлянды. Они то гасли, то снова загорались, и их свет мягко отражался в выпуклостях шаров.
— Запомни, сын, этот Новый год будет особенным! Первым в новом тысячелетии! — назидательно сказал папа.
— Ты это уже в десятый раз говоришь! — крикнула из коридора мама.
— Не в десятый, а в шестой! У меня подсчитано. И вообще, некоторых сударынь я попросил бы не ошибаться в математических вопросах! — обидчиво откликнулся папа.
Ваня смотрел на огоньки, но вместо прежней радости испытывал тревогу. Ему даже захотелось, чтобы Новый год вообще не наступал. В голове мальчика отчетливо прозвучали слова Кощея. Если нечисть украдет первое мгновение нового тысячелетия, тогда целая тысяча лет окажется во власти зла. А что зло успеет сделать за тысячу лет, и представить страшно!
«Эх, если бы можно было предупредить Дедушку Мороза!» — подумал Ваня. Но он не знал, куда ему кинуться, где найти добрых волшебников, способных прийти на помощь, — и все это вгоняло его в глубокую тоску.
Целый день он перелистывал русские народные сказки, рассчитывая узнать из них побольше о встреченных им существах. Но Кощей, Баба Яга и Кикимора в сказках были совсем другими, чем те, которых он видел на крыше. Зуб той Бабы Яги, например, не был железным и не врастал в печку, как в сказке, да и вообще даже не мешал ей закрывать рот. Вначале Ваню удивили эти несоответствия, но потом он вспомнил, что сказки, прежде чем их записали, сотни лет передавались устно. Само собой, что каждый рассказчик присочинил что-то свое, а в результате получилась невообразимая путаница, как при игре в испорченный телефон.
Решив на всякий случай спросить у папы, не знает ли он, как связаться с Дедом Морозом, Ваня отправился в соседнюю комнату. Папа смотрел по телевизору «Новости». А когда папа смотрел «Новости», у него всегда был такой напыщенный и занятой вид, будто он, по меньшей мере, министр и вся страна просто спит и видит, чтобы услышать его мнение по важным политическим вопросам. Ваня хотел уже уйти, как вдруг слова диктора заставили его насторожиться.
«Вот какое загадочное событие произошло сегодня в Северном округе, — говорил диктор. — Электрик, вызванный чинить поврежденную проводку, обнаружил на крыше шестнадцатиэтажного дома легковой автомобиль, стоявший возле вентиляционной трубы. До сих пор неизвестно, каким образом машина попала на крышу. Милиция уже взялась за расследование этого странного происшествия. Ей удалось выяснить, что автомобиль был угнан три года назад в Новосибирске и числился в федеральном розыске. Пока у следствия есть только одна зацепка. Сегодня утром одна из жительниц дома видела спускавшегося с чердака мальчика. На вид ему восемь-девять лет. Особые приметы: щеки густо усыпаны веснушками. Возможно, он является свидетелем преступления. Это подтверждает и тот факт, что в багажнике угнанного автомобиля найдено игрушечное ружье. Тем, кто видел или знает этого ребенка, просьба откликнуться».
Ваня ухватился за спинку стула. На мгновение ему почудилось, что мир перевернулся. Он был уверен, что, стоит ему теперь высунуть нос на улицу, первый же прохожий покажет на него пальцем и закричит: «Это он, тот самый мальчишка!» — а потом его схватят и потащат в милицию.
Ваня почувствовал, что папа повернулся и теперь смотрит на него.
— Что с тобой, сударь ты мой? Испугался? — весело спросил он.
— Н-нет… — соврал Ваня.
— Думаешь, тебя примут за того парня с веснушками? Не волнуйся, в Москве тысячи конопатых мальчишек твоего возраста. Очень сомневаюсь, что его вообще найдут.
— Ты в этом уверен? — с надеждой спросил Ваня.
— Абсолютно. Ни один уважающий себя милиционер не станет всерьез искать ребенка, — подтвердил папа и уставился в газету. — Но хотел бы я все-таки понять, как машина попала на крышу? Может, ее пронесли туда по частям и потом собрали? Да нет, вряд ли, жильцы дома заметили бы. Я уверен, без вертолета тут не обошлось.
— А ты не думаешь, что машина могла прилететь сама? — осторожно спросил Ваня.
Папа насмешливо взглянул на него поверх газеты:
— Иди-ка ты, сударь мой, спать. А мы с мамой пройдемся, а то целый день дома проторчали.
Обычно, когда Ваню отправляли спать, он торговался, выпрашивая себе полчасика или хотя бы десять минут, но сегодня он лег в кровать без разговоров. Мальчик лежал под одеялом и слушал, как родители разговаривают в коридоре, собираясь на прогулку.
Ваня был уверен, что не заснет, но усталость от пережитых волнений взяла свое, и он стал проваливаться в сон.
И в этот момент кто-то постучал в окно. Ваня привстал с кровати, прислушиваясь. Несколько секунд спустя стук повторился. На этот раз более настойчиво. Мальчик испугался. Они жили на первом этаже, и мама с ее живым воображением нередко предсказывала, что к ним заберутся грабители. «Вначале они посмотрят, горит ли свет. Потом постучат в окно, чтобы убедиться, что в квартире никого нет, а потом разобьют стекло и заберутся», — говорила она.
Стук в окно становился все сильнее, даже стекла начали дребезжать.
«Надо посмотреть, кто там, только осторожно, чтобы меня самого не заметили. Если это воры, тогда я зажгу во всех комнатах свет, чтобы их напугать», — подумал Ваня.
Он свесил ноги с кровати, приподнял нижний край шторы и едва не завопил от удивления. Он увидел вчерашнего снеговика с красным морковным носом. Шея у него была обмотана ярко-зеленым шарфом, а знакомое оранжевое ведро залихватски сдвинуто набок. Заметив Ваню, снеговик замахал тонкими руками-веточками, жестами умоляя открыть форточку.
— Чего ты так долго? Спал, льдышки-мартышки? Знаем мы эти фокусы! Вначале пригласят в гости, а потом притворяются, что легли спать! — ворчливо сказал снеговик, когда мальчик выглянул в форточку.
— Я… я тебя не приглашал, — растерялся Ваня.
— А я о чем говорю? Вначале слепят, а потом и в гости не пригласят, — печально промолвил снеговик. — Накопишь денег, обязательно закажи себе медаль «За хамство». Можешь маленькую, а лучше большую. Ты ее вполне заслужил.
— Что ты? Я очень рад тебя видеть! — воскликнул Ваня.
— Ну, это уже лучше. Врешь небось, но все равно приятно. — И снеговик неожиданно подмигнул Ване глазом-пуговицей. — Давай знакомиться! — предложил он. — Меня зовут Сугроб, если тебе это, конечно, интересно. Хотя я по глазам вижу, что тебе это неинтересно.
— Сугроб? — удивленно переспросил мальчик. Он еще не оправился от растерянности и понятия не имел, о чем говорят со снеговиками.
— А ты не такой глупый, каким сразу показался. С первого раза запомнил! — одобрил снеговик. — А тебя как зовут?
— Ваня.
— Что ж, тоже неплохо. Хотя, конечно, не так красиво, как Сугроб, — снисходительно заметил снеговик.
Он посмотрел на мальчика и неожиданно спросил с подозрительной ноткой в голосе:
— Чего ты уставился на мой нос? Предупреждаю, что никому не дам откусить мою морковку, хоть бы мне взамен предлагали банан, ананас или любой другой фрукт!
— Я не потому на тебя уставился. Я никогда раньше не видел живых снеговиков. Вообще, даже не думал, что они бывают живыми, — признался Ваня.
— Бедняга, ты много потерял. Но, вообще-то, живые не все снеговики, а только один я! Это потому, что только у меня есть волшебный шарф. — Сугроб потрогал махровые кисти своего зеленого шарфа.
— Так он волшебный? — поразился Ваня. — Но почему он висел на ветке? Я думал, его кто-то
