Написав Зозо очень скромное письмо — первое неделовое письмо в своей жизни, — он был крайне удивлен, когда его сразу сцапали под белы ручки и в спешном порядке мобилизировали на свидание.
Огурцов ждал Зозо там, где встречаются все лишенные воображения москвичи, — у памятника Пушкину. В руках у него был большой букет роз.
— Вы Зоя? — деловито осведомился он.
— Я? Да.
— Тогда это все вам. Держите цветы осторожнее. Не уколитесь! Это чревато споротрихозисом, — предупредил Огурцов.
Зозо едва не уронила цветы. Она не знала, что такое споротрихозис, но слово звучало жутко.
Тем времен Антон Огурцов расправил богатырские плечи и изрек еще одну истину:
— Раз мы уже встретились, не стоит стоять у дороги. Я тут прикинул и понял, что за те десять минут, что я вас ждал, ко мне в легкие попало около четырехсот миллионов микроорганизмов. На многие из них у людей нет иммунитета.
Зозо на всякий случай терпеливо кивнула. Она давно уже привыкла, что на нее клюют исключительно психи. Такая уж у нее карма.
— Пойдемте куда-нибудь перекусим? Я с работы, — предложила она.
Это просторечное выражение вызвало самую неожиданную реакцию. Сотрудник инофирмы рассеянно воззрился на нее. Зозо ощутила, как его интеллект пробивается сквозь пелену гигиенических мыслей, спускаясь со звездных далей, где летают спиральные вирусы и парят мрачные кишечные палочки, на грешную, омикробленную землю.
— Хм… Э-э… Ну да…
— Вы не против?
— Да нет. Перекусить, конечно, можно, только вот где? — спросил Огурцов.
— Какая разница? Да хоть бы там!
Легкомысленно заигрывая с царящим на шипах спиротрихозисом, Зозо взмахнула розами в сторону «Макдональдса». Антон дико уставился на нее и паралично вздрогнул подбородком:
— Вы серьезно? Там же канцерогенные консерванты, маргариновые жиры и искусственные углеводы! Как вам не стыдно!
Зозо послушно застыдилась, но при этом робко заметила, что вся без исключения еда вредна и что же теперь — с голоду умирать?
Дрессировщик ватных палочек задумался. Зозо затосковала.
— Я бы все-таки поужинала! Я заплачу за себя сама, если вас что-то смущает, — сказала она настойчиво, ощущая звериный голод.
— Разве в деньгах дело? Что ж, идемте! Кажется, здесь есть рядом одно местечко… — кисло сказал Антон.
На его благородном лице прорисовалась необходимость подвига. Они куда-то пошли, свернули, снова свернули и скользнули в одну арку. Хотя на улице бушевало солнце, здесь царствовала сырость. Протиснувшись между припаркованными машинами, они миновали еще одну детскую площадку и нырнули еще в одну арку.
Здесь Огурцов остановился. Над маленьким подвальчиком с куцей искусственной пальмой у входа толпились яркие буквы: «МЕЧТА ЙОГА».
— Это еще что такое? — спросила Зозо в ужасе.
— Диетический ресторан с вегетарианским уклоном. Кто-то — не помню кто, не помню когда — рассказывал о нем много хорошего, — гордо объяснил салфеточный маркиз.
Он достал из кармана салфетку, обернул ею ручку двери и брезгливо открыл. Когда Зозо вошла, Огурцов выбросил салфетку и боком юркнул в закрывавшуюся дверь, довольный, что улизнул от обитавших на ручке бацилл.
— Теперь вниз по ступенькам! Осторожно, можно упасть! — предупредил он.
Упасть можно было пятьдесят раз. Именно столько насчитывалось ступенек. Диетический ресторан помещался в бывшем бомбоубежище. В его единственном зале было зябко, как в склепе. Антон Огурцов со знанием дела осмотрелся и уселся за самый дальний столик рядом с огнетушителем.
Ресторан был совершенно пустой. Лишь у двери странный прилизанный человечек с подвижным, точно резиновым лицом охотился вилкой за единственной лежащей на его тарелке редиской. Охотился с таким рвением, что Зозо даже подумала: уж не глумится ли он над кем-то. Впрочем, в их сторону прилизанный человечек упорно не смотрел.
Через некоторое время к ним выползла бледная официантка. По всему было видно, что она крайне удивлена сегодняшнему наплыву посетителей. Полистав меню, Огурцов заказал салат «Двойное здоровье», спаржу и морковный сок. Официантка снова куда-то уползла. За перегородкой в кухне обозначилось вялое шевеление.
Зозо скучала и мерзла. Огурцов складывал из салфетки кораблик.
— Так и будем молчать? Вы о чем-нибудь собираетесь разговаривать? — нервно спросила Зозо.
Король одноразовых полотенец не ответил. Закончив кораблик, он взял следующую салфетку и сделал из нее жабу.
— Ау! Я здесь! — крикнула Зозо. — Можно узнать, о чем вы думаете?
Ей снова не ответили. Гигиенический герцог, не поднимая глаз от стола, молчал и сажал жабу в кораблик.
«Все! С меня хватит! Ухожу!»— решила Зозо. Она уже почти встала, когда из кухни показалась официантка с подносом. На подносе стояли два высоких стакана с морковным соком.
Застигнутая врасплох, Зозо осталась на месте. Увидев сок, одноразовый красавчик оживился и зашевелил пальцами.
— Какие тут некрасивые бокалы! Я люблю все изящное! — сказал он некстати.
— Какое совпадение! Я тоже! — сказала Зозо, радуясь, что ее собеседник вышел из летаргического сна.
— Представьте, недавно в антикварном магазине я купил прекрасную шкатулку. Вот уж где чувство стиля!
— А что в ней такого особенного?
— Ну, она такая вся… древняя… резная, из красного дерева… на крышке солнце и два таких крылатых… дракона, что ли? С большим вкусом все! — затруднился точно описать Огурцов.
Человечек, охотившийся за редиской, замер.
— А что вы держите в шкатулке? — поинтересовалась Зозо с мягкостью психотерапевта.
Но Огурцов уже потух. Он взял вилку и брезгливо стал разглядывать ее на свет, проверяя, как она вымыта.
— Как что? Лекарства, которые надо хранить в сухом темном месте. Шкатулка отлично дл этого подходит. Вверху несколько мелких отделений, а внизу одно глубокое. Кроме того, имеется несколько выдвижных ящиков. Там я храню витамины, — сказал он назидательно.
— А вы где храните свои витамины, Зоя?
— Э-э… В холодильнике, — соврала Зозо.
Она подумала, что будь у нее витамины на самом деле, их в два дня сожрал бы Эдя и покрылся бы диатезной коркой. Ее братец вечно страдал от неразделенной любви к халяве.
Огурцов ответственно жевал спаржу. Перед тем, как проглотить, каждый кусочек он обрабатывал слюной не менее тридцати раз. На его лице читалась мысль, что усвоение пищи — важный и необходимый труд. Мышцы его крепких скул атлетично перекатывались. Зозо смотрела на него с раздражением. Ей хотелось запустить в него тарелкой с репой, а потом поймать такси, поехать и кого-нибудь покусать.
Покончив со спаржей, Огурцов по-птичьи посмотрел на Зозо и, набираясь решимости, забулькал морковным соком.
— Плохо жить одному. Одиночество меня угнетает. Мне нужна рядом родная душа. Мужчине, Зозо, невозможно существовать без женщины. Прямо-таки нереально, — страдальчески пожаловался он.
Зозо от неожиданности поперхнулась соком. Переход от невинного шкатулочного разговора к
