вам, в файл «Резус 3000». Автомат подтвердил прием. Подписано моим личным кодом. Так что вопрос об ответственности...
– Очень любезно с вашей стороны, – сдержанно прервал его капитан. – У нас еще будет возможность...
– Возможности не будет, – доктор Флай поднялся с кресла.
Несколько торжественно поднялись на ноги и те из его окружения, кто до этого сидел. В рубке «Харрикейна» тоже все стояли.
– Вы должны понять нас, – продолжал Флай. – Мы глубоко осознаем полную несовместимость нашей судьбы – судьбы навеки отданной Растению, с судьбой... остальной части Обитаемого Космоса. Те идеалы, с которыми мы здесь только соприкоснулись, обречены на гибель. Сейчас и здесь. Но не в веках. Ибо та информация, которую, следуя безусловно Высшей Логике, люди породили в лабораториях программы «Резус»... Она... Она живет. И будет жить. Хотя и не в виде своего биологического воплощения, а как достояние Науки... И придет время, когда...
– Успокойтесь, Флай, – как мог мягко, сказал капитан Джейкобс. – Вы прекрасно понимаете, что несколько недель подходящего лечения, и все эти навязчивые идеи... – он снова энергично заколотил вслепую по панели с каракулями.
– Лечение... – горько усмехнулся Флай. – Эй, кто-нибудь из вас, друзья мои, хочет излечения? Вы видите, капитан... Мы сделали свой выбор. Но вы ошибаетесь, считая меня просто безнадежно больным. Я еще и комендант-директор Станции Наблюдения «Ферн-21». Был и остаюсь им. И именно в таком качестве принял свое решение...
Теперь он словно равнялся на невидимое знамя.
– Совершенно ясно, что игра проиграна. Теперь и здесь. Но, чтобы она была проиграна малой, так сказать, кровью... Чтобы не было штурма Колонии, карантинных лагерей, Сопротивления и всего этого... Одним словом, операция по инактивации SF-вируса в масштабе всей Клонии должна все-таки быть... осуществлена. Вы не в состоянии... не в состоянии представить, чего мне стоило это решение. Слава Богу, будет цель, хотя бы само Растение, пусть и погублен будет Носитель Любви. Хотя что это за прозябание – на скромных грядках, вокруг людского жилья...
– Господи! – радостно воздел руки кэп Джейкобс. – Вот видите... Разумные решения...
– Невозможно представить, какие бедствия и разрушения это повлечет там, внизу – на планете. Вы должны осознать, что, начиная с этого момента, на планете будут жить уже два поколения людей: рожденных в Эру Растения и – после. Пропасть между ними будет... Кроме того, как показывают модельные опыты, у достаточно молодых... особей, в отсутствие активного Носителя, довольно быстро начинается восстановление прежних нейронных взаимосвязей... Вы бы назвали это выздоровлением... Вражда и распря охватят Колонию...
– Не стоит преувеличивать, док. Федерация всегда будет... на страже порядка и...
– Так будьте хорошими стражами. Ваша вахта – первая, капитан крейсера «Харрикейн»... Теперь последнее. Совершенно немыслимо, чтобы кто-то из нас... своими руками привел в действие эту... эту чудовищную систему погибели Носителя Любви.
– В конце концов, вы сами эту штуку привезли и смонтировали! – не слишком к месту возразил кэп.
– К счастью, – не обращая на него ни малейшего внимания, продолжал Флай, – те трое, о которых я не хочу сказать ничего... Они решили проблему за нас. Пуск ракет может быть включен разными способами. В том числе просто сигналом с фотодиода, постоянно ориентированного на Станцию. На каждой установке есть такой пускатель. Видимо, они предвидели наше решение...
– Погодите делать глупости, док! – заорал капитан, хватаясь за рукоятки кресла, словно это его должен был тряхнуть мегатонный удар.
– Наши завещания там – в файле, – мягко улыбнулся Флай. – Прощайте все.
– Капитан, – с запозданием доложили из канонирского отсека, – «Кокон»...
Но было поздно – экран показал, как комендант-директор сделал небольшое, очень привычное движение – словно собирался подвести стрелку часов. Кэп Джейкобс вскинул ладонь, словно хотел заслонить глаза от слепящей вспышки.
Но по экрану просто пошел «снег».
Другие экраны за его затылком показали, как вспыхнула и погасла звезда в небе второй планеты системы Ферн, и как пошли на цель ракеты.
– «Радон», вы целы? – окликнул Кая в микрофон охрипшим голосом, после некоторой паузы, кэп Джейкобс.
– Мы за корпусом, капитан, но мы все поняли... – нарушил ставшее бессмысленным радиомолчание Кай. – Мне нечего сказать... Мир праху... Но эти трое – со мной.
– Открываем вам шлюз. Резервный, по центру... Видите?
– Вижу...
– Почему вы... Чем была вызвана задержка, черт побери? – Капитан уже и не пытался скрыть свою тревогу.
– У меня не слишком большая практика работы с пневмоускорителем... И потом... Я чуть не забыл об одном...
– О чем? Или о ком?
– Пришлось вернуться, чтобы снять с корпуса Барабашку...
Еще минуты полторы молчания.
– Я подчеркну в рапорте, что лично участвуя в операции, вы подвергались большому риску...
– Не надо. Это в вашем ведомстве, капитан, тот, кто рискует, получает ордена. У нас – нет. В лучшем случае – колпак с бубенчиками...
18
Из сводки новостей Федеральной Информационной Службы:
«По поступившим в последние сутки сведениям, в результате срабатывания системы самоуничтожения прекратила существование планетарная Станция Наблюдения “Ферн-21”. Функции наблюдения и взаимодействия с местной Колонией осуществляет линейный крейсер Второго Объединенного Космического Флота. В результате происшествия погибли двадцать один член экипажа Станции Наблюдения. В местах их постоянного проживания будут проведены символические обряды погребения. По желанию всех погибших, вместо общепринятого траурного музыкального сопровождения, при этом будет исполнена композиция Джона Леннона “Strawberry Fields Forever”.»
