рубины… Клещ собачий! Когда домой приехал, на нем ни одной надорской нитки не было. Баловника отослал, потому что у него теперь мориска - Монсеньор подарил.
Монсеньор дарил, а он глотал, кукушонок несчастный, а потом… Все забыл, в своего Таракана вцепился! Повелитель Скал! Тварь болотная, жаба… Отравитель! Если б ему удалось, Монсеньора… уже бы не было! Всыпал яд и удрал! А я… Я на следующий день приехала.
- А это кто тебе рассказал?
- Краклиха… То есть Людовина Кракл. Помните, Фердинанд прислал пироги с земляникой, а они плевались?
- Не помню. - Фердинанд всегда посылал фрейлинам лакомства… Бедолага!
- Мы перемазались, пошли в туалетную, мыться. Тут дура белобрысая и шепнула, что мне гордиться нечем, потому что Дикон - убийца.
- Странно, что ты ее не побила.
- Графиня Рокслей пришла, - извиняющимся тоном сказала Айрис. - Я ее спросила: правда, что Дик отравил Монсеньора? Дженнифер велела Людовине извиниться, потому что еще ничего не известно. Краклиха извинилась, и тут я подумала, что Дик мог на самом деле… И что тогда Монсеньор не просто решил жениться. Он в меня влюбился, потому он и кукушонка этого простил.
- Он простил раньше.
- Нет, когда увидел меня… Если он после такой подлости меня за одно только имя не выгнал.
- Никогда бы не подумала, - удивилась Луиза, - никогда бы не подумала, что ты можешь так молчать.
- Могу молчать? - Недоумевающие серые глаза были хороши. Воистину молчание и удивление украшают.
- О том, что тебе наговорила эта… Кракл, я слышу только теперь. Сэль тоже не знала?
- Я не хотела, чтоб знали. Даже вы. - В серых омутах что-то плеснуло и ушло в глубину. - Вы - люди Монсеньора, если б вы узнали… Да я сама с собой из-за такого брата перестала бы говорить, и потом… Краклиха могла и соврать. Она ведь сплетница.
- И дура к тому же, - уточнила госпожа Арамона. - Только ты - это ты, а твой брат - это твой брат. Что бы он ни натворил, ты не виновата.
- Я тоже Окделл, - лицо Айрис стало грустным, - а мы только и делаем, что себя позорим. Я так хотела, чтобы все стало враньем и Дик просто уехал по делу. Ну мог же Монсеньор его куда-нибудь послать?
- Конечно, мог…
- А он в самом деле предал, - выдохнула Айрис. - Мне в Багерлее снилось, как они возвращаются с Монсеньером и вышвыривают Манриков. Я… Я думала, эти сны вещие. Когда нас выпустили, я… Вы мне сказали, что неприлично все время говорить про Монсеньора, и я спросила про Дикона. И Краклиха… Я не хотела верить, не хотела!… А он, оказывается… Письмо пришло, а там сплошной Ракан-Таракан! И дребедень всякая - лошади, серьги… Лучше б он сдох!
- Прекрати! - прикрикнула капитанша. - Ричард Окделл не первый и не последний. А ну, накинь шаль!
Айрис дернула головой и часто задышала. Слишком часто! Луиза ухватила меховое одеяло и замотала воспитанницу по самый нос.
- Ты третий месяц твердишь, что у тебя нет брата. Его и нет. Забудь. К приезду Эпинэ ты должна быть здорова. Поняла? Ради твоего Монсеньора!
- Я буду, - пообещала Айрис, - пусть все знают, что я, хоть и Окделл… Я достойна имени Алва.
- Всем знать как раз и не следует, - напомнила Луиза. - Время неподходящее.
- Это потом, - утешила девица, - когда мы будем вместе в Алвасете. Госпожа Арамона, я так его люблю… Вы не понимаете…
- Отчего же, понимаю. В первый раз всегда так.
- Не в первый, но в последний.
- Не в первый? - Сегодня вечер откровений. - Какая ты опытная.
- Я влюбилась в Джеймса Рокслея, - Айри по-кроличьи дернула носом, - мне было тринадцать лет, только он на меня не смотрел.
- Ты была маленькая, и тебя плохо одевали, - утешила Луиза.
- В серое, как Эдит и Дейдри. Когда я увидела Монсеньора, было еще хуже, а он как вошел, так и замер… Если б он в меня не влюбился, он бы меня выгнал. Из-за Дикона.
Выгонишь такое… Это хуже, чем котенка выбросить.
- Айрис, почему герцог Эпинэ решил тебе помочь? Он ведь решил?
- Монсеньор ему спас жизнь, - объяснила заговорщица, - а Робер - Человек Чести! Они с Монсеньором станут как братья, а я буду Эпинэ сестрой. Госпожа Арамона… Нехорошо, что Сэль не хочет замуж! Давайте сделаем так, чтобы она вышла за Эпинэ.
- Айрис, - вздохнула Луиза, - Эпинэ - герцог, а Селина…
- Сэль - красавица, - отрезала юная герцогиня. - Рамиро Алва женился на Октавии, а она вообще была никто. И Франциск на ней женился, и все с ней были счастливы, и Робер будет.
- Со святой Октавией? - улыбнулась Луиза.
- С Сэль, - прыснула Айри, - это я напутала. Эпинэ, он ведь тоже красивый. Вы заметили?
- Разумеется, - кивнула Луиза, - очень красивый и очень порядочный. Мы не должны его подвести. Робер хочет спасти Монсеньора, он не обидится, если мы напишем Савиньяку?
- Конечно, нет, - подпрыгнула Айрис. - Я хотела Реджинальда попросить, но он где-то застрял, а сама я обещала из Надора не уезжать, хотя я могу…
- Ты можешь. - Луиза поняла, что гладит пепельные волосы, только почувствовав под пальцами живое тепло. - Ты многое сможешь и многое вынесешь… Завтра я переговорю с Левфожем, только сначала одна. Хорошо?
- Конечно, - согласилась Айри. - У вас лучше получится. Робер приедет, мы возьмем солдат Лионеля и вернемся за Монсеньором.
- Эреа Айрис. - Унылый слуга откровенно наслаждался жарой. - Ужин подан в трапезной, но госпожа герцогиня ужинает у себя.
- Ну и хорошо, - выпалила Айрис и вдруг добавила: - Госпожа Арамона… Я завтра попробую помириться с матушкой… Я в самом деле попробую.
Айри-то попробует, осталось уговорить Мирабеллу. Госпожа Арамона деловито поправила своей подопечной прическу:
- Не надо спешить. Первый шаг должна сделать эрэа Мирабелла.
Глава 2. РАКАНА (Б. ОЛЛАРИЯ)
1
- Брат мой, вас спрашивают, - пожилой монах говорил шепотом, но Катари все-таки услышала и открыла глаза.
