Угаров находился в кабинете не один. Когда Денис приоткрыл дверь, то увидел незнакомого сержанта, сидевшего с потухшим лицом перед столом Андрея.
— Ты, парень, вообще, где работаешь? — накатывал на него Угаров, — в милиции или публичном доме? Ты форму для чего надел? Я тебя спрашиваю, для чего ты форму надел?
Заметив Дениса, он кивком пригласил его войти.
— А как мне семью кормить?! — взорвался сержант, — как я двух детей на полторы штуки подниму?! Кричать-то все горазды…
— А ты что, родной, не знал, сколько тебе платить будут, когда сюда шел? Что, это для тебя сюрпризом стало? Знал. Поэтому не надо старых песен о главном. Мало платят — скатертью дорога. Туда, где платят много.
Угаров бросил перед сержантом его удостоверение.
— Вали в отдел и жди приказа… Отработал свое. Материал я отправлю в прокуратуру. Статейку ты себе поимел.
Милиционер забрал ксиву и, не обронив ни слова, вышел.
— Привет, — поздоровался с Угаровым Денис, — что за герой?
— Здрав будь, боярин. Герой, башка с дырой, — Андрей выбил из пачки свой любимый «Кэмел» и прикурил, — гнездо продажной любви устроил. Прямо в своей хате.
— Как это?
— Обыкновенно… Набрал девок иногородних, дал объяву в газету.
«Любовь без границ». Жену с детьми к теще отправляет, и вперед, в бой за светлое чувство. За вечерок баксов триста имел… А сам стонет, что зарплата маленькая. Вчера милиция нравов прямо в адресе повязала. Подставу сделали.
— Выгонят?
— А как же… «Чистые руки» на дворе, за обычную пьянку выкидывают, а уж за такое. И прокуратура еще дело возбудит. У вас, кстати, никого в районе нет с грязными руками? А то большое начальство палки канючит. Задолбали. Хоть на самого себя рапорт пиши.
— У нас все честные. До одного.
— И ты?
— Говорят, да, — Денис зевнул и поежился.
— Чего такой замученный?
— Я ж говорил, ночью пахали… Компанию одну взяли со стволами. На совещании покемарил маленько, но все равно не выспался, — Денис зевнул еще раз.
— Тогда предлагаю прогуляться в заведение общественного питания и принять дозу. Здесь, на Литейном, рядом. Там и поговорим.
Пока Угаров одевался, Денис изучал цитату-памятку, приклеенную к сейфу оперуполномоченного Управления собственной безопасности ГУВД. «Сострадание является, безусловно, благороднейшим чувством, но оно должно быть умеренным, не превращаясь в слабость. Это вовсе не означает, что надо пытать человека до беспамятства. Если вы заметите, как он теряет сознание, немедленно прекратите бить и окажите первую помощь. Это, впрочем, относится только к больным и хилым гражданам. Крепкий человек в состоянии выдержать хорошую пытку».
— Сам придумал? — прочитав, спросил Неволин.
— Вообще-то, Гашек. Я немного переделал. Он писал про воспитание и порку. Понравилось?
— Остроумно. А если генерал увидит?
— Он уже видел. Ничего не понял и похвалил. Ну, что, идем?
Денис заглянул сегодня к Угарову по его просьбе. Утром Андрей позвонил и сказал, что надо бы встретиться. «Нет проблем, — ответил тот, — сразу после совещания заскочу». Управление собственной безопасности раскинуло свои владенья прямо над актовым залом Главка, где и проходило заседание. На нем, кстати, объявили секретный приказ о начале в городе операции «Вихрь».
Покинули управление через центральный вход, спустившись по парадной лестнице, вдоль которой на пахнущих свежей краской стенах висели полотна живописцев. В основном, патриотической направленности. И в основном, бездарные. По задумке генерала, устроившего сей вернисаж, картины должны вдохновлять сотрудников на борьбу и повышать их эстетический уровень. В коридорах тоже висели работы современных мастеров, а холлы украшали скульптурные композиции, отчего Управление внутренних дел больше смахивало на Третьяковскую галерею. Не хватало только экскурсоводов, бабушек-смотрителей и табличек, что ничего нельзя трогать руками.
Когда свернули за угол Большого дома, Угаров кивнул на стоящую Неволинскую «девятку» и спросил:
— Менять не думаешь?
— Пока нет. На будущий год, может.
— У нас опер тачку собирается брать, если хочешь, предложу. А ты себе новую купишь.
— Прикину.
— Она на тебя, кстати, оформлена?
— На Юльку. А что?
— Нам депешу спустили, составить списки сотрудников, владеющих машинами. Борьба с нетрудовыми доходами. Будем выявлять мздоимцев и клеймить каленым железом, пока не очистим ряды от скверны.
Последнюю фразу Угаров произнес, разумеется, с иронией.
— Генерал придумал? — уточнил Денис.
— А кто ж еще?…Классно он по телеку заливает, заслушаешься. Борец с тамбовцами. Ты б его хоромы в области видел. Поговаривают, эти самые тамбовцы и отстроили.
— Какие меры ожидать еще?
— За бугор без его визы отпускать не будут. Обидно. Мы с Алкой только в Чухню [Чухня (жарг.) — Финляндия] собрались прокатиться на машине. Шмоток прикупить, да и просто погулять, в аквапарке поплавать. Теперь, боюсь, придется отложить. У тебя с Юлькой как? Ты говорил, цапаетесь.
— Не сыпь мне соль в нирвану, — нехотя ответил Денис, — к собственной тени ревнует. Деньги, вроде приношу, на стороне не гуляю… Почти. Чего еще надо?
— Дарю бесплатный совет. Таскай с собой фен на батарейках.
— На фига?!
— Как прикрытие. Парень из нашего отдела придумал. У него тоже женушка за каждым шагом следит. Он ей грузит, что по вечерам халтурит на тачке. Она ему на мобильник каждые полчаса звонит, проверяет, не у бабы ли? Он тут же фен включает. А у фена шум, как у движка. Слышишь, родная? Я за рулем. В пробке застрял… Молодец, я б до такого не додумался!
— Мне этот вариант не поможет. Я не халтурю.
— Так и он не халтурит!
С разговорами опера дошли до кафе, находящимся ниже уровня океана, то есть, в подвале дома. Угаров взял два по сто пятьдесят коньяка, кофе и бутерброды с красной икоркой.
— Короче, такое дело, — начал он, когда они уселись за свободный столик, — о, погоди. Давай сначала за мир во всем мире.
— Прекрасный тост.
Они чокнулись и выпили.
— Так, вот, — продолжил Угаров, поставив рюмку, — у вас в районе есть оперок один молодой. В нашем бывшем отделе работает. Кривцов. В твоем кабинете, кстати, сидит.
— Да, знаю такого, — подтвердил Денис, — и что?
— Мальчик развит не по годам, — Угаров скользнул глазами по кафе, — молодой, да ранний. Не стесняясь старших, лезет в чужую конюшню. Причем борзо лезет. Так нормальные люди не делают. Всегда можно договориться по-людски, а не пальцы гнуть. Согласен?
