— Бэби, у меня слишком мало времени, займёмся этим завтра.
Пока я барабанил, Вика вскипятила воду и заварила кофе. Это было очень кстати, мозги медленно оттаивали с мороза.
Я откинулся в кресле, блаженно вытянул ноги и промычал:
— Хорошо.
— Ты о чём?
— Вообще. Ты знаешь, я тут одну историю раскрутил,
В одной баньке молодая, перспективная команда грохнула крёстного отца районного масштаба. Ну, может, городского. Грохнула, конечно, не за аморальное поведение, а чтобы занять его место. Потом два дурачка, ставшие случайными свидетелями, решили тоже занять место повыше, о чём и сообщили убийцам, потребовав свою долю. За что и были несправедливо обижены. Один застрелен у дома, второй зарезан в психушке, куда спрятался, увидев, как замочили его дружка-приятеля. И какой можно сделать вывод из всей этой истории?
— Какой?
— Очень простой — не надо было им этого делать.
— Кому? Первым или вторым?
— И тем, и другим. Мафия — мафией, но надо ж и совесть иметь. Я, конечно, ребятишек понимаю — кому охота всю жизнь шестерить или бани караулить. Боссы командуют, мы бегаем. А мы чем хуже? Дурачки. Они забыли закон кругооборота воды в природе. Сегодня они, а завтра их. А посему сиди и не высовывайся — целей будешь. Высунешься — получишь по носу. А то какой-то в последнее время подход примитивный к проблеме занятия достойного положения в обществе — патрон в патронник и по коням. Пять секунд — и я король. Не, так не интересно. Ну ладно, я отвлёкся.
Поставив чашку на стол, я вытащил из машинки лист и ещё раз перечитал его: «Начальнику милиции г. Санкт-Петербурга. Заявление. Я, Комаров Михаил Евгеньевич, проживающий там-то сям-то, находясь в здравом уме и твёрдой памяти, сообщил, что такого-то сякого-то стал невольным свидетелем убийства товарища Климова Михаила. Убийство произошло в бане на Лиговском проспекте, где я работал сторожем. Климов был приглашён туда своей бывшей любовницей Татьяной, являющейся заведующей баней…»
Далее шло описание убийства, которое моя больная фантазия изобразила очень живописно. А в конце я указал, что заявление написано на случай преждевременной кончины автора. И конечно, число и подпись. Настоящая, подлинная. Любая графическая экспертиза установит этот факт. А раз так — у меня в руках неопровержимые доказательства на ребят, убивших Клима.
Второе заявление от Максимова было аналогичного содержания. Конечно, плохо, что мне нечем доказывать убийства самих писателей, но это и понятно — не могли же они знать, кто их пришьёт. Предполагать могли, но увы, знать наверняка — нет. А я знаю.
А поэтому надо применить в жизнь ленинский принцип о неотвратимости наказания, для чего я вытащил из Викиной канцелярии парочку конвертов и заклеил в них только что напечатанные заявления. Затем на одном я написал: «Начальнику милиции, Литейный, 4». (Такой должности нет, но ребятам-то того знать и не положено.) А на втором — «Просто Марии».
Да, забыл уточнить маленькую деталь — в первый конверт я положил фотографию климовской гайки, а ко второму прицепил саму гайку. На память Машке от Мишки. Разумеется, я не собирался бросать такую бандерольку в почтовый ящик, вы вообще обо мне невесть что думаете. Нет, я отвезу её на трамвайчике в гостиницу и суну под дверь номера Марии. Будем надеяться, что какая-нибудь горничная не прихватит её себе как бесхозно валяющуюся и она дойдёт по назначению. А уж выйдя из гостиницы, я опущу второе письмо в почтовый ящик. После чего я махну рукой, дам старт и засеку время. Кто быстрее сцапает ребяток — наша славная милиция или наша славная коза — ностра? Думаю, что как всегда в подобных соревнованиях милиция окажется на втором месте. Только на составление плана задержания и его согласование с руководством уйдёт пара недель. Но меня это касаться уже не будет, потому как начальству, похоже, надоели мои художества и после Нового года я вылетаю из милиции. У нас-то тоже действует правило: «Не высовывайся». Твоё дело — шестое, выполнять, что скажут. Положено бумажки писать — сиди пиши, положено водку пить — пей. Положено быть Шуриком Антиловым — будь Шуриком Антиповым. Играй свою роль. Неважно, что пьеса — дерьмо, это не тебе решать. Ты не режиссёр. А если ты вдруг решил самодеятельностью подзаняться, мы тебя быстро на место поставим. Поэтому будь, как все, сиди и смотри «Поле чудес». Жизнь под копирку.
Я вздохнул, надел тулупчик, чмокнул Вику и вышел.
Вечером, успешно завершив намеченные мероприятия, я вернулся в отделение, Татьяна Васильевна уже сидела в камере. В связи с тем, что я был человеком слова и обещал уберечь бедняжку от преступных разборок, определив её на женскую зону в Саблино, и так как письмо моё (точнее, Комарова) в Большой дом ещё не дошло, придётся отправить её на Каляева, суток на пятнадцать, за мелкое хулиганство. Доказательства того хулиганства пребывали у меня на лице. Раны от её когтей приносили мне неописуемые страдания, особенно на морозе. Одним словом, написав рапорт и оставив его у дежурного, я пошёл к себе.
Отопление так и не включили, обогреваться придётся теплом собственного организма. Бумаг и заявлений тоже не убавилось. А что если Шурику отстёгивать по три тонны, чтобы он их за меня писал? Вроде как халтура. Надо будет предложить. Я думаю, он согласится.
Но тут дверь моего кабинета распахнулась, и на пороге проявилась долговязая фигурка Женьки Филиппова с улыбкой во всю физиономию.
— Наш привет передовым борцам за дело рабочего класса!
— Судя по зычному голосу, ангина ослабила свою смертельную хватку на твоём недоразвитом горле. А за то, что ты, козья морда, профилонил неделю, а я отдувался, перекрывая твою территорию — заведёшь за меня пару дел оперучёта. И побыстрей. До возвращения Мухомора из РУВД.
— Ладно. Что тут у нас новенького? Я слышал, Мокруха у меня? Как там, зацепки есть?
— Глухо, как в танке. Похоже, мафиозные разборки. Киллеровский вариант.
— А, ну, тогда вряд ли докопаемся. Ты глянь, что я сейчас у одного мафиозника изъял — справочку. Ха, ну ребята дают. Артисты. Я этого человека уже целый месяц пасу. За ним подвигов всяких — не сосчитать. А тут узнал, что он со стволом ходит, ну и прихватил. Думал, сейчас за ствол зацеплюсь, да орла этого на нары упрячу, а дальше уж потом крутить буду. А он мне во — справочку.
Я взял протянутый Женькой листок и прочитал: «Справка. Дана настоящая гр-ну Кудрявцеву Анатолию Сергеевичу в том, что он только что нашёл на улице пистолет системы „Вальтер“ и везёт его для добровольной сдачи в территориальное отделение милиции. Начальник такого-то отделения милиции, майор милиции Иванов.»
— Да, оригинально.
— А ты хочешь, чтобы мы с ними справились. Нет, я не Дон-Кихот.
Женька погасил о стену окурок и вышел из кабинета.
Я поднялся, поёжился, накинул тулупчик и подошёл к окну. Пожалуй, я правильно сделал, послав Марии одно из писем. Страховочный вариант, так сказать. Они быстрее решат проблему правосудия. Нам до них далеко, они «Поле чудес» не смотрят и бумажки не пишут. Они действуют.
К отделению подъехал уазик. Из него осторожно вылез Мухомор, за ним — Шурик Антипов, и оба, о чём-то переговариваясь, направились к дверям. Ну всё, сейчас начнётся. Осторожно, двери закрываются, следующая станция конечная. Товарищ Ларин, ваш выход, не забыли?
