— Он работает сегодня?
— Да, кажется. У него лоток на втором этаже. Игорем звать. Фамилию не помню. Вы пройдите, поговорите с ним.
— Поговорю, Сколько у вас Комаров работает?
— Месяца три.
— И все-таки, что вы о нём ещё знаете?
— А почему я должна о нём что-то знать? Что я, у каждого сторожа выспрашивать обязана, кто он и кто его друзья? Больше делать мне нечего. Обыкновенный парень, водку, вроде, не пил, никаких нарушений не было.
Я давно, кстати, заметил, что основной характеристикой человека в нашем обществе является то, пьет он водку или нет.
— Ну, Татьяна Васильевна, вы не откровенны. Собственно, что вы волнуетесь, его всё равно убили, так что если что и скажете, так ничем уже не навредите.
— Я не знаю ничего. Вон, у продавца спросите, если очень хочется.
Татьяна Васильевна вдавила окурок в пепельницу и исподлобья взглянула на меня.
— Вы извините, мне работать надо.
Суда по тому, что до моего визита она обтачивала пилкой ногти, это и являлось её основной работой.
Я попрощался и оставил заведующую с массажистом на стене. Искать продавца я не стал. Это, в конце концов, не Комарова знакомый, а после покупки у него пива за такую цену, желание беседовать с ним о чем-либо вообще пропало. Вот Серега Максимов — это да. Интересно, жив он ещё? Резко он пропал. Смешно будет, если его тоже картечью угостили. Хотя охотничий сезон ещё не открыт, стало быть, отстрел сторожей запрещён. Будем надеяться, что браконьеры до него не добрались.
Выходить из тёплой бани на холодную улицу очень не хотелось, поэтому я, обнаружив на первом этаже бар, заглянул туда. В баре, как по заказу, никого не было, кроме девочки, стоявшей за стойкой. Я профессиональным взглядом сыщика оценил все её достоинства и, естественно, остался выпить безалкогольного коктейля. Очень пить хотелось. Безалкогольных, увы, не оказалось, пришлось взять коктейль «Дюймовочка» с минимальным содержанием спирта. Взгромоздясь на стул-гриб у стойки и бросив соломинку в высокий бокал, я принялся за более внимательное изучение внешно-сти барменши. «Дюймовочка» приятно охлаждала нутро, Крис Ри из динамиков ублажал слух, а симпатичная продавщица ласкала глаз. Идиллия. Если бы меня сейчас увидел Мухомор, он бы пришел просто в неописуемый восторг.
В бар зашла Татьяна Васильевна, купила пачку сигарет и, сделав вид, будто меня не заметила, ушла. Ну, не заметила, и Бог с ней.
Посидев еще минут десять, высосав соломинкой последние капли «Дюймовочки», я взял в гардеробе тулупчик и вышел из бани. После посещения данного заведения я чувствовал себя гораздо лучше. Ну-с, вперед.
ГЛАВА 3
Дом Максимова находился неподалеку, так что, проехав несколько остановок на трамвае, я быстро достиг цели. Через минуту я осматривал дверь. Увы, никаких особенностей я в ней не заметил. К таким особенностям я относил способности дверей открываться без ключей.
После обследования я нажал звонок. Дома кто-то был. Это радовало, значит, возможно, клиент жив.
— Кто там? — раздался настороженный голос.
— Капитан Ларин из милиции, — самым серьёзным тоном, на который был только способен, ответил я.
— Мы не вызывали милицию. Кто вам нужен?
— Сергей Павлович Максимов, по профессии — сторож.
— Его нет дома.
— А когда он будет?
— Не знаю.
Ну нет, так дело не пойдёт. Поговорить через дверь и уйти ни с чем?
— Простите, а вы кто ему будете?
— Это не важно.
Достойный ответ. На своей территории, услышав подобное, я приглашал участкового поздоровей, и мы дружненько выносили дверь, после чего отправляли хозяина на 15 суток. Но здесь я не в своих владениях, поэтому надо быть тактичным.
— Послушайте, вы можете двери открыть? Я действительно из милиции.
Щёлкнул замок, я показал в щель удостоверение, и двери, наконец освобождённые от цепочки, отворились. На пороге стояла женщина лет сорока пяти в накинутой на плечи шерстяной шали. Мне почему-то вспомнились стихи Есенина.
— Зачем вам Сергей нужен?
— Вы, вероятно, его мать? — попробовал отгадать я.
— Да.
— А где Сергей?
— Он заболел.
— Стало быть, он дома?
— Нет.
— Ничего не понимаю, где же он тогда?
— Я хочу сначала знать, зачем он вам нужен.
— Пройдёмте на кухню.
Мы зашли в небольшую кухоньку. Я в двух словах обрисовал положение. Мать побледнела.
— Когда это было?
— В пятницу.
— Значит, всё из-за этого. А я не поняла ничего.
— Это мысли вслух?
— Я могу рассчитывать на вашу порядочность?
— А как вы думаете, что я отвечу?
— Ну да, да… Сергей в больнице.
— Что-нибудь серьёзное?
— Как вам сказать. Он в психушке. На Пряжке.
— А-а-а. И что с ним?
— Не знаю. У него никогда в жизни не было никаких припадков. А в пятницу вечером… кошмар, одним словом. Он кричал, на стены прыгал, пена изо рта. Я «скорую» вызвала. Он на врачей прыгать стал. Спеленали его санитары и в машину. Я звоню каждый день в больницу, а мне толком ничего не говорят. Так, температуру да общее состояние. А на отделение не пускают. Я понимаю, это же не обычная больница. Я сегодня туда собираюсь. Лечащий врач должен быть.
— А у него с этим всё в порядке? — я щелкнул себя по шее.
— Выпивал, конечно, но не пьянствовал.
— Да, любопытно, И что, за всю жизнь никаких заскоков?
— Что вы, ни учётов, ни больниц, ни травм головных. Не пойму, что случилось.
— А Михаила Комарова, ну, застрелили которого, вы случайно не знали?
— Не помню. У сына много друзей было.
— Ещё вопросик. Почему вы на порядочность намекнули?
— Ну, всё-таки, больница-то не обычная.
