будучи послушной девочкой, — в этот момент Бонни повысила силу голоса. — И чтобы все выглядело правдоподобно, я трое суток шлялась с этим болваном Коттоном. Правда, это было недурным занятием, парнишка мне даже немного понравился. Он мне признался, что в душе он бездельник. А потом я проползла по этому несчастному проходу между ванными и предоставила Энрико продолжать то, с чего я начала. — Руки ее так сильно дрожали, что ей было трудно прикурить сигарету. — Почти все время я жила в кошмарном страхе. Но мой любимый супруг не учел только одного: я обожаю симпатичных мужчин, а Энрико во всех отношениях был лучше Диринга.
— Заткнись! — заорал Диринг. — Заткнись сейчас же!
Она пригладила платье и огорченно продолжила:
— Дело в том, что я хотела дать тебе шанс. Мне польстило, что такой человек, как ты, женился на такой девушке, как я. И я твердо сказала себе, что буду хорошей женой. Я была ею даже после того, как нашла, что ты не мог быть хорошим супругом. В течение двух лет, кроме двух раз, я напивалась, но снимала платье лишь для тебя. Я хотела быть, черт возьми, настоящей светской дамой, даже если мне пришлось бы для этого погибнуть. Но ты этого не хотел. Вероятно, ты так давно занимался воровством, что это превратилось у тебя в болезнь. Чтобы получить эти проклятые деньги и убежать из страны, ты шел на все, и тебя нисколько не трогало, с каким количеством мужчин мне пришлось переспать. Сам ты довольствовался крохами моих прелестей. — Она ударила ножкой по дипломату. — Что ж, чудесно, я заработала эти деньги! Они теперь у меня и мы отлично заживем с Энрико. — Она повернулась к капитану и осведомилась: — Ты достал билеты на самолет?
— Два билета в Танжер.
Харт взглянул на открытую дверь веранды и вновь попытался обратить внимание Бонни на себя, чтобы выиграть время.
— Выходит, эта связь с Коттоном, встреча в «Циро» и события на яхте были заранее спланированы?
— Да. И там была еще приманка — бриллианты на сумму сто тысяч долларов. Незастрахованные, чтобы страховое общество не могло вмешаться раньше времени.
— А кровь в каюте? Кровь, которая имела такое значение при осуждении Коттона?
Бонни довольно усмехнулась и затянулась сигаретой.
— Кровь действительно моей группы. Ее добыл мой заботливый супруг в одном из донорских пунктов Голливуда. Для него это было парой пустяков. Ведь он был в правлении двух больниц, — Бонни расхохоталась так искренне, что не могла остановиться. От этого смеха у присутствующих пробежали по коже мурашки. — И даже если меня сцапает полиция, то что она с меня возьмет?
Моралес поднялся и вынул из кармана нож.
— Ну, хватит! Харту ты свою историю уже рассказала, так что с театром покончено, — он разрезал веревку на руках Диринга. — Сейчас нам лучше уйти. Полиция ищет не нас, а Харта с подружкой.
Бонни погасила сигарету и схватила дипломат.
— Я готова! Но зачем ты его развязываешь?
Моралес с готовностью объяснил:
— Хочу оставить впечатление, будто он, Харт и девушка имели крупный разговор. Когда их найдет полиция… — он сделал неопределенный жест рукой и замолчал. Ему пришлось потратить довольно много времени, чтобы выпрямиться. Наконец, он это сделал с открытым ртом на ряд дверей, которые выходили на газон. В проеме каждой двери стоял вооруженный человек.
— Продолжайте, продолжайте, сеньор Моралес, — произнес инспектор Гарсиа. — Вы как раз коснулись весьма интересной темы. Я уже давно хотел знать, как организуется двойное и даже тройное убийство. За мои 20 лет службы в полиции мне так и не удалось это узнать. Обычно мне приходилось довольствоваться лишь показаниями свидетелей и косвенными уликами.
5 СЕНТЯБРЯ 1958 ГОДА, 1 ЧАС 55 МИНУТ
Бонни вынула сигарету и с упреком обратилась к Харту, не обращая внимания на полицейских:
— Вы нас перехитрили. Вы привели с собой полицию.
— Нет, — возразил Харт, — но я ожидал адвоката и еще одного человека из детективного агентства, — он повернулся к инспектору и проговорил: — И очень обрадовался, когда несколько минут назад заметил вас за окном.
Голос инспектора звучал устало.
— У вас было много причин для радости, так как Келли и Мастерсон были задержаны. Сейчас они находятся в дежурной машине под арестом, потому что утаили от нас важные детали по этому делу. — Он вышел в гостиную и с упреком продолжил: — Я не знаю, почему люди думают, что мы в полиции очень глупы. После того, как появился повод проверить счета Диринга, выяснилось, что у него имеется дефицит в бюджете. Кстати, мои люди также хитры, как и работники частного агентства. Нашли мы и донорский пункт, где была куплена кровь. И, кроме того, мы убедили сознаться старую даму в лжесвидетельстве, ту даму, что живет напротив дома миссис Коттон. К тому же, еще и дело с пожаром на яхте для уничтожения прохода, — он взглянул на Моралеса: — Я думаю, что это мы запишем на ваш счет, капитан. Мы знаем, что Харт этого не делал, так как во время пожара он был далеко от яхты.
— Понимаю, — усмехнулся Харт. — Вы за мной следили.
— Большую часть времени.
— То есть использовали меня, чтобы таскать каштаны из огня.
— Можно сказать и так. Много чего мы почерпнули из сотрудничества с репортерами и с мексиканской полицией. Но самым полезным оказалось прослушивание ваших телефонных разговоров. Ваш разговор с Келли был весьма любопытным. Он не только подтвердил нам то, о чем мы уже подозревали, но и то, что вы уже вернулись. Так что сюда мы прибыли еще до вас и все слышали.
Бонни возмутилась:
— Вы не имели права этого делать! Это запрещено законом!
— Совершенно верно, — согласился с ней инспектор. Он приподнял одну из подушек на софе и вытащил из-под нее ловко спрятанный микрофон. — Очень многие вещи являются противозаконными. Например, убийство. Вы сказали подушкой, если я не ошибаюсь?
Тут заговорил Диринг. Заговорил впервые после того, как крикнул Бонни, чтобы та заткнулась. И это было скорее утверждение, а не вопрос:
— Значит, вы слышали все, что говорилось в этой комнате?
— Все записано на пленку, — учтиво заверил его Гарсиа. — Он взял микрофон и заговорил в него: — Можете выключить микрофон, ребята. Возможно мы не сможем использовать эти записи на суде, но я сомневаюсь, чтобы это было необходимо. У меня такое чувство, что наши канарейки сразу «запоют».
Бывшая покойница тяжело дышала и смотрела на Моралеса.
— Ну, не стой идиотом! Защити меня! Пристрели его и выведи меня из этого проклятого дома!
Моралес перевел взгляд с Бонни на безучастных полицейских в дверях и бросил револьвер на софу.
— Ничего я больше делать не буду. Хватит с меня!
Бонни непристойно выругалась, прижала к себе дипломат и сделала несколько быстрых шагов в сторону коридора и сразу же остановилась.
— Тут, кажется, все забито полицейскими, — прошептала она. — Но меня вы в тюрьму не упрячете. Я не позволю этого! С меня хватит и девяти месяцев. Все еще продолжая прижимать к себе дипломат, она повернулась с грациозностью танцовщицы и стала подниматься по лестнице на второй этаж.
— Пусть уходит, — вздохнул инспектор Гарсиа. — Все равно от нас никуда не уйдет.
Внимание мужчин было обращено на Бонни и никто, кроме Герты, не следил за Дирингом.
— Осторожнее! — крикнула Герта, но было уже поздно.
Прежде, чем кто-либо успел сделать движение, Диринг схватил револьвер Харта, лежащий на столике возле него. Лицо старика дышало злобой.
