было рот, чтобы выразить свое возмущение, но, вспомнив, что разговаривает со своим патроном, закрыл его и спокойно ответил:
— Повторяю вам, сэр, не верьте тому, что о ней болтают. Ее дядя, Теодор Берджес, пользуется всеобщим уважением, он — солидный человек, с деньгами и с умом, у него прекрасная репутация. Он очень честен в делах. А своих племянницу и племянника он обожает, души в них не чает. Представляю, как расстраивают его эти ужасные слухи о племяннице! Он, разумеется, никогда не касается этой темы в разговоре, и правильно, так и должен себя вести настоящий джентльмен. Одно странно. Надсмотрщиком у мистера Берджеса служит Илай Томас, личность малопривлекательная. А уж как жестоко он обращается с рабами, просто ужас! Не понимаю, как мистер Берджес может держать его у себя.
— Действительно, странно. Дядюшка Берджес, милый и приятный джентльмен, а держит в надсмотрщиках какого-то негодяя!
— В чем тут дело, ума не приложу, сэр, мои мозги тут бессильны. Кое-кто здесь считает, что сам мистер Берджес, имея чересчур мягкий характер, вынужден пользоваться услугами Илая Томаса, чтобы держать в повиновении рабов и получать хоть какой-то доход от плантации.
— И Чарльз Грэммонд собирается продать свою плантацию Теодору Берджесу, не так ли?
— Точно так, сэр. Думаю, что мистер Берджес покупает плантацию из чувства жалости к мистеру Грэммонду и его семье.
— А каким образом племянник и племянница Теодора Берджеса оказались на Ямайке?
— Родители молодой мисс и ее брата утонули пять лет назад. А ее дядя — младший брат ее матери — в настоящее время является опекуном несчастных сирот.
— Имя Стэнтон-Гревиль мне незнакомо. Откуда это семейство родом? Они англичане?
— Они из Корнуолла. Их дом и земли находятся под контролем доверенного лица до тех пор, пока мальчик не достигнет совершеннолетия.
Райдер какое-то время молчал, переваривая полученную информацию. Итак, София родилась и провела детство в Корнуолле, а теперь она живет на Ямайке и стала шлюхой. Весьма любопытно. Интересно также разобраться в явлениях, из-за которых он, собственно, и приехал сюда. Кто же автор этих так называемых дьявольских штучек?
— Не знаете ли вы, Грэйсон, у мистера Грэммонда были какие-нибудь затруднения до того, как он решил продать свою плантацию Берджесу? — спросил Райдер у управляющего.
— Если и были, то мне о них ничего не известно, сэр. О, я ясно вижу направление ваших мыслей, но вы идете по ложному пути! У мистера Берджеса, повторяю, превосходная репутация, он честен и порядочен и много жертвует на благотворительность. Теодор Берджес не способен устраивать неприятности ни Грэммонду, ни нам, что вы!
У Райдера на миг мелькнула мысль: отзывается ли их управляющий так же восторженно о своих хозяевах? Разве есть на свете хоть один человек, достойный подобного похвального отзыва? Вряд ли. А достоин ли восторгов управляющего Теодор Берджес, можно выяснить в ближайшем будущем. Остров невелик, все друг друга знают, и знакомство с местным обществом состоится очень и очень скоро.
За разговором время пролетело незаметно, и всадники уже въезжали в ворота усадьбы: Грэйсон впереди, показывая дорогу, а Райдер — сзади. Прохладный ветер с моря до плантации не долетал, и воздух был тяжелый, слегка сладковатый от запаха сахарного тростника. Они въехали на холм, откуда открывался прекрасный вид на море, простиравшееся так далеко, насколько хватало глаз, и ослеплявшее яркой голубизной, сменявшейся топазовым оттенком на отмелях; тут и там виднелись серебристые барашки волн, стремившихся к белым песчаным пляжам. Райдера охватило неудержимое желание сбросить с себя одежду и с разбега окунуться в прохладную морскую воду и плыть, плыть до тех пор, пока хватит сил.
— Вся эта земля принадлежит Шербрукам, сэр, — сказал Грэйсон, — взгляните туда, на вершину холма! Видите вон там розовые кассии? В это время года они наиболее красивы. Давайте подъедем к дому, его пока не видно, он стоит у самого моря. Кстати, о доме: он выстроен в местных традициях, то есть имеет три этажа, дорические колонны, а также множество веранд и балконов. Спальни находятся в задней части здания, той, что выходит на море, и все они с балконами. Там всегда прохладно. Вы сможете спокойно отдыхать там, и ваш сон не потревожит даже самая страшная жара в разгаре лета, вот увидите, хотя по выражению вашего лица ясно видно, что вы мне не верите.
— Мне очень бы хотелось вам верить, — сказал Райдер, вытирая тыльной стороной ладони струившийся по лицу пот.
Искупаться Райдер решил ночью, и, когда стемнело и на небе засиял месяц и зажглись звезды, он спустился по пологому склону к морю. Ласковые волны дружелюбно приняли его в свои объятия, и он плескался и плавал в воде не менее часа, получив такое удовольствие, словно побывал в раю. Дневная жара с ее зноем и духотой была забыта; бархатное ночное небо освещало Райдеру путь огоньками звезд, кругом не раздавалось ни единого звука, кроме плеска волн, все дышало спокойствием. Райдер не относился к разряду миролюбивых тихих людей, но умиротворяющее безмолвие тропической ночи подействовало и на него. Наплававшись, он вышел на берег и с наслаждением растянулся на песке, полностью расслабившись, отдыхая, впитывая всеми порами обнаженного тела ночные звуки. Устав смотреть на звезды, он закрыл глаза и прислушался: вот раздался странный звук, и Райдер подумал, что, вероятнее всего, это голос древесной лягушки, о которой он читал; близко-близко от него послышался громкий всплеск — ив воду плюхнулась огромная морская черепаха. Райдер полежал еще немного, потом пружинистым быстрым движением вскочил на ноги, побежал и с разбега нырнул в набежавшую на него большую волну. Плавал он на этот раз долго, до полного изнеможения, потом наконец вышел из воды и побрел тихонько по пляжу. Продолжительное купание вызвало у него чувство голода, и Райдер с удовольствием бы сейчас плотно пообедал, тем более что днем, измученный жаждой, он не притронулся к пище, а некоторая необычность блюд местной кухни не добавила ему аппетита.
Вдоль берега непрерывной чередой тянулись кокосовые пальмы, и, заметив на них плоды, Райдер радостно улыбнулся. Днем он видел, как один из негров-рабов залезал на пальму за орехами, и не долго думая решил последовать его примеру. Однако залезть на дерево и добраться до плодов оказалось не так просто, как думал Райдер, и дело кончилось тем, что через несколько минут он стоял, растирая ободранные о жесткую кору ладони, и почти с ненавистью смотрел на недоступные ему кокосы. Райдер не привык сдаваться, столкнувшись с трудностями, и, после непродолжительных поисков, подошел к пальме с большим камнем в руке, намереваясь сбить им хотя бы пару плодов. Только он замахнулся, чтобы бросить камень, как вдруг услышал непонятный звук. Райдер замер, опустив руку, державшую камень, и напряженно вслушиваясь в темноту. Звук повторился снова — ужасный глухой стон, ничем не напоминающий стон человека, но тем не менее стон. Райдер, как был — обнаженный и босой, двинулся в ту сторону, откуда доносились леденящие кровь звуки. Осторожно пробираясь между кокосовыми пальмами, он тихонько подошел к дому, откуда ушел пару часов назад, с задней стороны и быстро, как змея, скользнул за угол здания, откуда была хорошо видна ухоженная лужайка перед парадным входом — стоны шли именно с нее. Притаившись за стволом хлебного дерева, Райдер следил за лужайкой.
Спустя короткое время с земли вверх метнулся тусклый голубой огонь и заструился в небо голубой ниточкой; запахло серой. Впечатление было такое, словно огонь вырвался из самой преисподней, а вслед ему неслись стоны поджариваемых в аду грешников. Уж на что Райдер был человек смелый, но и он при виде этой картины поежился, а по спине у него побежали мурашки. Но, быстро стряхнув с себя оцепенение, он вернулся в реальный мир и устыдился своего мимолетного страха. Не далее как днем он в душе посмеивался над Грэйсоном, а теперь сам повел себя не лучше. Кто-то хочет его напугать жалкими химическими опытами — а что же еще это может быть? — и Райдер решил всерьез разобраться с шутником. В окнах второго этажа, выходящих на лужайку, мелькнуло пламя свечи — наверное, Грэйсон, умирая от страха, следил за происходящим. Неожиданно за спиной Райдер почувствовал какое-то движение и резко обернулся, держа наготове камень, который он предусмотрительно не выбросил. Перед ним стоял Эмиль Грэйсон, сын управляющего. Райдер улыбнулся: юноша ему нравился, он был одного с ним возраста, начитан, умен и ни в малейшей степени, как и сам Райдер, не суеверен, хотя и помалкивал во время разглагольствований отца о сверхъестественных явлениях.
— Что это? — шепотом спросил Райдер у Эмиля.
— Не знаю, но хочу выяснить. Слава Богу, что вы приехали, вместе мы чего-нибудь добьемся, а то я
