Мама на широкой доске разминала глину для лепки. Она сразу подняла голову.
- Ты что-то натворил?
- Господи! Да с чего ты взяла?
- Потому что знаю я это «мама».
- Ничего я не натворил…- Но смотрел Ига не на маму, а в открытую дверь своей комнаты. И видел стол и маятник на подставке. Маятник вдруг качнулся. Раз, два, три… «Такки-так»… И все же Ига сначала сказал не то, что хотел. Он сказал: - Гуся встретил сейчас. Казимира Гансовича…
- Приятная, конечно, встреча. Ну и что же?
- Понимаешь, мама… он говорил недавно, что нынче не будет пытаться улететь на юг. Значит, надо снова думать о зимовке. У него с этим делом всегда проблемы. В прошлом году чуть не съели…
- Кто же эти злодеи? - спросил папа, уронив от возмущения катушку (за ней помчался рыжий Ёжик).
- Не знаю… Да не в том вопрос. У нас на дворе есть сарайчик, он теплый и почти пустой. Может, пустим Казимира на зиму?
Мама и папа переглянулись.
- Ну… если только ты сам будешь заботиться о его кормлении,- сказала мама.
- Буду… А еще…
- Что? - Мама оставила глину и выпрямилась.
- Стёпкину бабушку увезли в больницу,- совсем тихо проговорил Ига. С дурацким каким-то покашливанием.- Дед говорит, что она совсем плоха. И сам он… тоже… А Стёпкина мать укатила в дальние дали. Замуж собралась, наверно. Я думал… вот что…
Мама и папа смотрели на Игу. Ну, прямо… ну чего они так смотрят! И он дернул плечами и будто прыгнул с берега в холодную воду:
- Давайте возьмем Стёпку к нам, а?
И отчаянно застеснялся. Не посмел сказать до конца, что хотел: «Пусть будет… как сестренка…» Не получилось. Но маятник в его комнате все равно говорил свое «такки-так».
Ига, хотя и глядел вбок, чувствовал мамин взгляд. И вдруг отчетливо понял, какие мама готовит слова. О несуразности этого плана, обо всех трудностях, сложностях и проблемах, в которых Ига не отдает себе отчета. Слова, которые будут абсолютно, совершенно и стопроцентно справедливы и разумны. Разве не так?
«Такки-так?» - спросил маятник.
Мама взглянула на папу. Он взял катушку за ось, зачем-то дунул на нее. Она - легонькая, алюминиевая - завертелась. Папа смотрел, как она вертится, и в то же время шевелил носком домашней туфли - играл с котенком Ёжиком. Потом он взглянул на маму.
Мама опять посмотрела на Игу.
«Только бы не зареветь…»
Мама поскребла подбородок испачканным в глине пальцем. И сказала:
- Ну… давай.
