– Вы кто?
– Прохожий, – ответил он. – Я случайно увидел этого типа, он показался мне подозрительным.
– Он убил Майка,. – произнесла она.
– Это твой парень?
Девушка не ответила и откинулась на спинку сиденья, кусая губы и рассеянно стирая с лица пятна крови.
Чейз развернул машину и промчался по Канакауэй-Ридж-роуд с той же скоростью, с какой приехал, заложив внизу такой крутой вираж, что его попутчица сильно ударилась о дверь.
– Пристегни ремни, – велел он.
Она механически сделала так, как он сказал, но, похоже, оставалась все в том же оцепенении, устремив невидящий взгляд сквозь лобовое стекло на улицы, расстилавшиеся впереди.
– Кто это был? – спросил Чейз, когда они подъехали к перекрестку на бульваре Галасио и остановились у светофора.
– Майк, – сказала она.
– Да не твой парень. Тот, другой.
– Не знаю, – ответила девушка.
– Ты видела его лицо? Она кивнула.
– И не узнала?
– Нет.
– Я, честно говоря, подумал, что это твой бывший любовник или, скажем, отвергнутый ухажер, ну, ты понимаешь…
Девушка промолчала.
Она явно не желала говорить, и Чейз, оставив свои бесполезные попытки завязать разговор, задумался. Вспоминая, как убийца пробирался по парку, он размышлял, нужна ли тому была какая-то определенная машина или ему подошла бы первая попавшаяся; что это, акт мести, направленный лично против Майка, или поступок сумасшедшего? В былые времена, еще до того, как Чейза отправили за океан, газеты пестрели историями о бессмысленных убийствах. После демобилизации он газет не читал, но подозревал, что ничего не изменилось. Ему стало не по себе: слишком уж все происшедшее сегодня походило на его участие в операции 'Жюль Берн' во Вьетнаме. В душе зашевелились прежние дурные воспоминания.
Спустя пятнадцать минут после того, как они тронулись с вершины хребта, Чейз остановил машину у полицейского участка на Кенстингтон-авеню.
– Ты сможешь говорить с ними? – спросил он.
– С полицейскими?
– Да.
Девушка пожала плечами:
– Думаю, да. – Она оправилась на удивление быстро. Теперь ее даже хватило на то, чтобы попросить у Чейза карманную расческу и несколько раз провести ею по своим темным волосам. – Как я выгляжу?
– Прекрасно, – ответил он, думая, что лучше вообще обойтись без подруги, чем иметь такую, которая в случае чего горевала бы так недолго. Пошли.
Она открыла дверцу и вышла; ее стройные аккуратные ножки замелькали под короткой юбкой.
Дверь маленькой серой комнаты открылась, и вошел тоже маленький и столь же серый человечек. Лицо его избороздили морщины, глаза ввалились, как будто он не спал сутки, а то и двое. Растрепанный. Светло-каштановые волосы давно нуждались в стрижке. Он подошел к столу, возле которого сидели Чейз с девушкой, уселся на единственный свободный стул, вжавшись в него так, словно никогда больше не собирался вставать, и представился:
– Я – детектив Уоллес.
– Рад познакомиться, – сказал Чейз, хотя на самом деле особой радости не испытывал. Девушка молча рассматривала свои ногти.
– Ну, так что же случилось? – спросил Уоллес, сложив руки на исцарапанном столе и глядя по очереди на каждого из них, совсем как священник или советник.
– Я уже все рассказал дежурному сержанту, – заявил Чейз.
– Он не занимается убийствами. Их расследую я, – заметил Уоллес. Так кого убили и как? Чейз стал объяснять:
– Ее дружка, ножом.
– Она не может говорить?
– Почему же, могу, – сказала девушка.
– Как вас зовут?
– Луиза.
– А фамилия?
– Элленби. Луиза Элленби. Уоллес спросил:
– Вы живете в городе?
– В Эшсайде.
– Сколько вам лет?
Она резко вскинула на него глаза – вот-вот вспылит, потом снова перевела взгляд на свои ногти.
– Семнадцать.
– Школьница?
– В июне окончила школу, – сказала она. – Осенью собираюсь поступать в колледж, в Пени- Стейт.
Уоллес спросил:
– Как звали парня?
– Майкл, Майкл Карнс.
– Просто дружок, или вы были помолвлены?
– Дружок, – сказала она. – Мы ходили вместе около года, вроде бы постоянно.
– Что вы делали на Канакауэй-Ридж-роуд? – поинтересовался Уоллес.
Она посмотрела на него, на этот раз спокойно:
– А как по-вашему?
– Слушайте, – вмешался Чейз, – неужели это необходимо? Девушка ни при чем. Наверное, человек с ножом следующей ударил бы ее, не вмешайся я вовремя.
Уоллес повернулся к Чейзу и спросил:
– А как вы, собственно говоря, там очутились?
– Просто катался, – ответил Чейз. Уоллес испытующе смотрел на него несколько секунд, потом спросил:
– Ваша фамилия?
– Бенжамин Чейз.
– То-то мне показалось, что я видел вас раньше. – Тон детектива сразу смягчился. – Ваша фотография была сегодня в газетах.
Чейз кивнул.
– Вы там действительно много сделали, – сказал Уоллес. – Для этого требовалось мужество.
– Гораздо меньше, чем раздувают газетчики, – сказал Чейз.
– Ну конечно! – согласился Уоллес, хотя было совершенно ясно, что он думает, будто на самом деле сделано гораздо больше.
Он повернулся к девушке, которая теперь с интересом искоса разглядывала Чейза. Тон сыщика по отношению к девушке тоже изменился.
