мимо. Это был Мюррей Роберте.
Тропа была пыльной, и Боудри старался ехать рядом, по траве, чтобы не поднять пыль. Он укрывался от посторонних глаз, держась мест пониже, но Мэг вдруг поскакала вверх по холму, к расщелине в скалах.
До сих пор она ехала знакомой дорогой, однако перед тем, как въехать в расщелину, в нерешительности придержала лошадь, словно остерегаясь того, что ей откроется. Но тем не менее продолжила путь.
Остановив чалого, Боудри наблюдал, как Роберте выждал несколько минут и только затем направил лошадь в расщелину.
Через некоторое время Чик последовал за ним.
Расщелина постепенно сужалась, и он стал касаться стен ногами, затем расширилась, и Чик увидел, что девушка въезжает в зеленый живописный тупиковый каньон. Вдали за тополиной рощей и стояла бревенчатая хижина. Рядом был корраль, а в нем — несколько лошадей.
Инстинкт подсказал Боудри, что морганы там, и вдруг он остро почувствовал опасность.
Роберте пришпорил коня, чтобы догнать девушку.
Чик резко свернул с тропы и быстро зарысил по краю каньона, стараясь держаться за кустами. Он спешился за полуразвалившимся амбаром и, осторожно выглянув за угол, оглядел лошадей в коралле.
Моргановская порода! Он услышал голоса.
— Как ты узнала об этом месте? — требовательно спрашивал Мюррей Роберте.
— Я видела, что ты сюда ездишь. Потом я увидела, как приехал он. Я понятия не имела, что здесь, но должна была узнать.
— Теперь ты узнала, и лучше уезжай, да побыстрее! Если он найдет тебя здесь, то тут же убьет! — Он секунду помолчал и добавил: — Мэг, давай убежим. У нас с тобой нет ни единого шанса, пока он рядом. Он убил…
— Кого я убил?
Голос раздался так близко, что Боудри вздрогнул. Секунду спустя он понял, что голос шел из амбара, за которым он прятался.
— Рек! — Роберте испугался. — Я думал…
— Ты думал, что я на ранчо! — Рек Херман показался из амбара и направился к ним. — Ты ведь не считаешь, что у моего убежища нет по крайней мере одного запасного выхода?
Он подошел к ним.
— Мюррей, ты жалкая тряпка! Я знал, чем все кончится; мне придется убить тебя. Ты больше мне не нужен: старик у меня в кармане, подошло время рассчитаться. О Питерсе я уже побеспокоился, теперь твоя очередь.
Мюррей Роберте попытался выхватить оружие, но сделал это в два раза медленнее соперника. Прежде чем револьвер Робертса показался из кобуры, Рек Херман всадил ему три пули в грудь.
Херман вынимал новые патроны из патронташа на поясе, когда из-за угла вышел Боудри.
— Брось револьвер, Рек! Брось револьвер там, где стоишь, и отойди от него!
Револьвер выскользнул из пальцев Река, и он сделал несколько шагов назад.
— Если бы у тебя не было оружия, я бы!..
Боудри не знал, что его подтолкнуло, но он отстегнул оружейный пояс и отдал его Мэг.
— Не стреляйте, если вам не будет грозить опасность. Наверное, я дурак, но я должен это сделать.
Она взяла его револьверы, и Рек двинулся к нему, более чем уверенный в своих силах. Как только они сошлись, Боудри ударил длинным прямым слева, но его противник продолжал наступать как ни в чем не бывало.
Удар по ребрам потряс Боудри, а размашистый удар правой пришелся ему в челюсть. В ушах зазвенело, он почувствовал, что падает, и услышал удовлетворенное хрюканье Река.
Он коснулся коленями земли, но тут же поднялся, прежде чем Рек успел подскочить вплотную. Чик нанес тяжелый боковой удар, потом вывернулся и длинным прямым разбил противнику губы.
Херман бил на удивление быстро. Он ловил Чика то справа, то слева. Боудри крепко врезал ему в подбородок.
Позднее Чик не мог понять, как он продержался следующие несколько минут. Удары сыпались на него, но он не падал и отвечал своими. Сквозь затуманенное сознание просочилась мысль: Рек задыхается.
Хотя Херман был сильным и исключительно подвижным для своего сложения, весил он многовато, к тому же припекало солнце. Высушенный ветрами и солнцем прерий, Боудри был сухим, как железное дерево, и таким же стойким. Без сомнения, Херман выиграл большинство своих драк первым ударом или двумя, но Боудри, выдержав их, выстоял.
Несмотря на пелену в глазах и кровь во рту, Чик знал — он может победить. Превозмогая боль и черпая силы в отчаянии, он начал наносить сильные удары.
Левой, правой, левой, правой, удар за ударом в массивный корпус и жестокое лицо. Руки устали бить, но Херман уже «поплыл», широко открыв рот, он боролся за каждый вздох.
Отступив на шаг, Чик сделал ложный выпад и, когда его соперник, защищаясь, поднял руки, сильно ударил правой в живот. Затем, увертываясь от захватов соперника, он бил и бил его по корпусу. И вдруг перед ним никого не оказалось, а его самого пытались остановить чужие руки.
— Стой! Да стой же! Ты убьешь его!
Его оттащили.
Рек Херман остался лежать у стены амбара с окровавленным и разбитым лицом.
Чика Боудри держали Джек Дарси и Рейни, уводя от человека, за которым он так долго охотился, от Река Хермана, называвшего себя раньше Карлом Дайсоном. Боудри знал, что ему больше не придется искать деревянное седло.
Он потряс головой, отгоняя липкий туман, и с удивлением уставился на Рейни.
— Как ты здесь оказался?
— Я хотел жениться на сестре Джека, — объяснил Рейни, — но меня опередил Дан Лингл. Я знал, что убийца жены Лингла где-то рядом.
— Это только одно убийство. Второе было в Техасе. — Боудри взял у Мэг оружейный пояс и повесил на плечо. — Не следовало мне этого делать, — сказал он, показывая на Хермана, которому Дарси помогал встать на ноги, — но меня задела его самоуверенность.
— Он давно заслужил хорошую трепку, — согласился Рейни, — но надо оставить его в живых… до суда и веревки.
Вместе с пленником они подошли к корралю. Морганы ждали с настороженно поднятыми головами.
— После того как ты доставишь лошадей хозяину, почему бы тебе не вернуться? Здесь много свободной земли и пастбищ.
Боудри снял шляпу и сбил с нее пыль.
— Я — рейнджер, — сказал он, — а для рейнджера всегда есть работа. Подойдешь к концу тропы, а там уже видна другая. Мне это вроде как нравится.
РАБОТА ДЛЯ РЕЙНДЖЕРА
В окне банка зияли две пулевые пробоины, а на коновязи, где упал кассир, пытаясь выстрелить вдогонку бандитам, запеклась кровь. Лем Пуллитт умер здесь, у коновязи, но успел сказать, что в него стреляли, когда он поднял руки вверх.
Чик Боудри стоял на деревянном тротуаре, его смуглое лицо, напоминающее лицо индейца-апача, не выражало ничего.
— Не нравится мне это, — пробормотал он. — Или бандит — хладнокровный убийца, или кому-то
