— Мы бежали по улице, — начала няня прямо с середины, — а этот коптер, такой черно-белый в клеточку, опустился сзади нас, и этот мужчина с синим подбородком высунулся и спрашивает, не нужно ли нам помочь, а няня Бишоп сказала: «Будьте так добры»и села в машину, а этот мужчина набросил ей на лицо подушечку, наверно с анестезоном, потому что она сразу так и упала на сиденье. А этот мужчина тогда и говорит: «Тут еще и блондиночка!»— и схватил меня, а я вырвалась и прибежала сюда…
Гаспар повернулся к Зейну, который тем временем выдвинул ящик стола и быстро просматривал его содержимое.
— Зейн, — воскликнул Гаспар, — но уж теперь-то ты просто обязан…
— Исключено! — оборвал его робот. — Я приступил к завершению проекта «Эль», и сюда я заглянул только за материалами. Полицейской работой мне заниматься некогда. Может быть, завтра…
— Но, Зейн, ведь похищены уже три человека, и твоя мисс Румянчик тоже. По-моему, я знаю негодяя, который увез мисс Бишоп. Она в смертельной опасности!
— Чепуха, — твердо ответил робот. — Ты преувеличиваешь значение подобных вещей. Типичный пример антропоцентризма. Похищение, произведенное душевно здоровыми личностями, как те, с которыми мы, несомненно, имеем дело в данном случае, — это обычный прием современной деловой и политической жизни. Будь я посвободнее, и сам с удовольствием похитился бы, так как это, несомненно, способствует расширению кругозора. Интересно — да! Опасно — нет! Розыски можно вполне отложить до завтра. Даже до послезавтра.
И он снова наклонился над ящиком.
— Тогда я сам этим займусь! — в бешенстве воскликнул Гаспар и повернулся к няне Джексон. — Объясните мне, зачем вы с няней Бишоп бежали по улице?
— Мы гнались за человеком, который похитил Полпинты.
— Ч-Т-О?! — внезапно взревел Зейн Горт. — Как вы сказали? Полпинты?!
— Ну да. Высокий худой человек в светло-сером костюме. Он назвался новым ассистентом доктора Кранца, и папаша Зангвелл его впустил. А Полпинты он выбрал, наверно, потому, что Полпинты самый маленький…
— Гнусный мерзавец! — мрачно воскликнул Зейн Горт. Его налобный прожектор вспыхнул угрюмым багровым цветом. — Жестокий, презренный, бездушный и гнусный мерзавец! Прикоснуться грязными лапами к беспомощному младенцу! Гаспар, мой коптер на крыше. Собирайся, старая кость!
— Но… — начал было Гаспар.
— Никаких «но»! Мисс Джексон, когда Полпинте в последний раз меняли диск?
— Три с половиной часа назад… и не кричите на меня!
— Когда же еще кричать? Сколько он может продержаться без смены диска?
— Не знаю. Мы всегда меняем диски через каждые восемь часов. Один раз няня опоздала на пятьдесят минут — и все яйцеглавы были в обмороке.
— Няня, — отрывисто сказал Зейн, — приготовьте два свежих диска во влажной упаковке из здешних запасов. Сейчас же! Гаспар, иди с ней. Как только диски будут готовы, мчись с ними на крышу. И захвати комбинезон Флаксмена — у меня коптер открытый. Мисс Джексон, похититель сможет общаться с несчастным крошкой?
— Наверно, мини-динамик, мини-глаз и ухо были включены. Они болтались на проводах за спиной похитителя. Бедняжка закричал, а этот человек пригрозил, что разобьет его о тротуар…
Прожектор Зейна вновь побагровел.
— Гнусный мерзавец! — с ненавистью воскликнул он. — Но он за все заплатит! Ну, быстрее же, быстрее, вы, двое!
30
Сверху Нью-Анджелес напоминал огромный лес светлых колонн, который простирался от зеленых гор до самого берега, откуда в океан тянулись лиловые поля хлореллы, прорезанные голубыми тропками фарватеров. Среди колонн-небоскребов преобладали недавно вошедшие в моду полукруглые и пятиугольные постройки нежной расцветки. В центре виднелось большое круглое пятно — посадочное поле муниципального космодрома; над ним, поднимаясь вертикально в небо, таял столб зеленого пламени — это дневная пассажирская ракета уходила к Над-Анджелесу, вращавшемуся над планетой на высоте, равной трем земным диаметрам.
Зейн Горт вел коптер в зоне частного движения на высоте семисот футов. Встречный ветер хлестал Гаспара по лицу, и он старательно натягивал капюшон на лоб. Искоса, незаметно Гаспар рассматривал своего металлического друга.
На голове у Зейна возвышался странный тускло-черный цилиндр фута в два высотой. Зейн заметил взгляд Гаспара и крикнул, перекрывая гудение моторов:
— Это мой радиолокатор! Я предвидел возможность похищений и несколько дней назад снабдил мини-сигнализаторами весь персонал Детской и «Рокет-Хауса». У тебя сигнализатор в часах. Не трудись, я его уже выключил. У Флаксмена — в бандаже, у Каллингема — в карманной аптечке, и так далее. Полпинте я тоже встроил сигнализатор, благодарение святым Жюлю и Герберту! Беда в том, что я не предвидел множественного похищения и не стал разнообразить сигналы. Придется вылавливать их по очереди, каждый раз выбирая самый сильный сигнал. Ага, ужо!
Гаспар едва успел уцепиться за сиденье, когда коптер сделал крутой вираж и с бешеной скоростью понесся вниз, к грязному, облупленному старинному небоскребу. На его плоской крыше стояло несколько пустых коптеров; за ними поднималась двухэтажная жилая надстройка.
— Мансарда во вкусе Гомера Дос-Пассоса! — прокричал Гаспар. — А вон тот фиолетовый с серебром коптер — в точности коптер Элоизы Ибсен!
— Десять против одного, что это Каллингем, — согласился Зейн. — Я бы пролетел мимо, по необходимо точно удостовериться, что это не Полпинты.
Коптер опустился на крышу.
— Сигнал действительно доносится из надстройки! — воскликнул Зейн, выпрыгивая из машины.
Тут дверь надстройки распахнулась, и оттуда вышел Гомер Дос-Пассос в спортивных брюках, спортивном бумажном свитере, с длинным плащом через плечо, таща два огромных чемодана. Его губы обиженно кривились.
— Опять ты! — воскликнул он, увидев Зейна с Гаспаром, и остановился, по не опустил чемоданы. — Ничтожество Гаспар и его жестяной братец! Да будет тебе известно, Гаспар, что ты мне противен и я отделал бы тебя невзирая на это чучело, однако воздержусь, чтобы не доставлять ей удовольствия. Когда подруга писателя броваст его ради похищенного издателя, утверждая, что это чисто деловой ход, тогда Гомер Дос-Пассос говорит: хватит! Да, господа! Идите к ней и скажите ей, что я нанимаюсь в упаковщики хлореллы. Да, господа, это более благородный труд, чем литература! А теперь — прощайте!
И, вперив отрешенный взгляд в пространство, бывший писатель величественно направился к бело- голубому коптеру.
А Зейн и Гаспар скользнули в распахнутую дверь и оказались в холле, куда выходило сразу шесть дверей. На каждой большими позолоченными буквами было написано: «Массажная», «Лечебная», «Трофейная», «Столовая», «Туалетная»и «Опиумная». Все двери были закрыты. Зейн задумчиво переводил взгляд с одной на другую. Потом он шагнул к двери с надписью «Опиумная»и постучал.
— Мистер Каллингем! — громко сказал он. — Имейте в виду, что мы вас спасли.
Секунды две-три за дверью царило молчание, а потом там раздался смех — низкий женский и высокий мужской, Когда они кончили хохотать, Элоиза крикнула:
— Не беспокойтесь, ребята! Послезавтра он будет в конторе, даже если мне придется послать его туда в гробу с дырочками и надписью «Не кантовать!»
— Мистер Каллингем, — сказал Зейн, — в своей карманной аптечке вы найдете мини- сигнализатор, — пожалуйста, выключите его!
