очки-'бабочки' с блестящими стеклами и поспешно водрузила их на нос.
– Что за маскарад, право… – досадливо произнесла девица.
Ее речь звучала на удивление по-московски, без украинского или, допустим, молдаванского акцента.
– Уже подъезжаем, – бесстрастно сказал водитель. И попросил:
– Потерпи.
– А мне все нравится! Полный аншлаг! – бесшабашно откликнулась вторая девка, с переднего сиденья. – Даже забавно!
– Будет сейчас забава.., если мы знакомых вдруг встретим… – проворчала первая шалава.
– Они восхитятся! – немедленно утешил ее водитель.
Машина наконец вырвалась из плотного потока автомобилей и свернула на Казанское шоссе.
– Так, девчонки. Заходим на боевую, – строго сказал шоферюга. – Собрались, сосредоточились…
Хафиз стоял у окна на кухне. Сквозь щель между занавесками он наблюдал за приехавшими.
Шлюх привезли на «восьмерке». Окна авто были открыты, и с высоты третьего этажа Хафиз смог рассмотреть девок. Заурядные проститутки. На мордах столько косметики, что и не разглядишь, хороши они или нет. Малиновый парик и цветные волосы – вообще уебище. А вот фигурки, кажется, сносные. Посрывать бы с них побыстрей блестящие тряпки!
Хафиз слегка нервничал. Он не был уверен в том, что поступает правильно.
Великий тудун Каримов-Черный велел ему:
«Закажи мальчику бабу!» Хафиз приказание исполнил.
Но великий тудун не говорил Хафизу о том, что можно вызвать двух шлюх.
Когда Хафиз потянулся к телефону – звонить в бордель, его напарник, Нурик, осклабился. Подмигнул и предложил:
– Давай двоих вызовем! Хафиз мрачно ответствовал:
– Не положено.
– А кто узнает? – резонно поинтересовался Нурик. И добавил:
– Бабу хочу – сил нет…
Хафизу и самому была нужна баба. Причем не просто рыночная торговка, а настоящая проститутка. Он ничего не мог с собой поделать. Ведь с теми бабами, кто берет за любовь деньги, можно творить, что хочешь. Материть их, бессчетно драть. Мочиться на них, совать в их срамные дырки бутылки. Наказывать – за тупость, за продажность, за размалеванные морды.
Хафиз никогда не занимался с блядями обычным сексом – для того существует миллион баб, торгующих на рынке. А тут, раз уж уплочено, – нужно оттянуться на полную. Проститутки хороши, когда они орут от боли. Только в этот момент с их крашенных харь слетает блядская маска. Больше воплей – больше энергии. За это и пятисот гринов не жаль.
Хафиз велел Нурику минут на десять исчезнуть и в тишине продумал, как все устроить так, чтобы великий тудун ничего не заподозрил.
Хафиз решил провести дело вот каким образом. Ладно, он вызовет двух блядей. Сначала отведет их к пленнику. Пускай мальчик думает, что о нем заботятся. Заботятся до такой степени, что присылают девок, даже на выбор. Пусть он выберет одну и с нею позабавится. Много времени это не займет. Мальчики кончают быстро. К тому же пацан проститутку подготовит, разгорячит. И тогда уже в дело вступит Хафиз. Они с напарником возьмут двух чмар и развлекутся с ними обеими одновременно.
…С высоты третьего этажа Хафиз видел внизу (через открытые окна «восьмеры») вызывающие мини-юбки блядей и даже – их крохотные трусики под юбками. На переднем сиденье восседал шофер, он же охранник. Чего они там ждут? Лапает он их там, что ли? Пользуется, скот, моментом и служебным положением? Чего они высиживают?
ПАВЕЛ СИНИЧКИН
В ТО ЖЕ САМОЕ ВРЕМЯ
Спор начался в машине.
– В квартиру войдем только мы с Катей, – сообщила Даша. – Как положено.
– Положено иначе, – немедленно отреагировал я. – Первым входит охранник. Осматривает помещение. Получает деньги. Уходит. Затем, если все в порядке, поднимаются проститутки. То есть, извините, вы. Итак: я вхожу в квартиру один, первым. Вы ждете здесь, внизу. Я действую в квартире по обстановке.
– Что значит «по обстановке»? – нервно спросила Даша.
– «По обстановке» – значит, «по обстановке».
– А если у тебя не получится вырубить черных? – резким и тонким от волнения голосом спросила Даша. – Если, пока ты там разбираешься с чурками… Если они что-то успеют сделать с Ленчиком?
Катя прервала ее:
– Стоп. Давайте все сделаем как положено. Ты, Павел, входишь в квартиру. Все разведываешь. Спускаешься, рассказываешь нам. Затем туда поднимаемся мы. И уже мы с Дашей – действуем по обстановке. То есть – сначала расслабляем чурок. А потом открываем тебе, Паша, дверь.
– Я согласна, – твердо проговорила Даша. – Без штанов они сопротивляться не будут. Я вылупил на нее глаза.
– И ты сможешь… С чуркой?..
– Я, Паша, самка, – через силу усмехнулась она. – Я – детеныша спасаю.
– О'кей, дети мои, – сказал я, вылез из машины и отправился к подъезду.
Вошел в полутемный, прохладный, пахнущий кошками подъезд. Лифтом пользоваться не стал, решил прогуляться до третьего этажа пешком. Я решил: если я смогу справиться с двумя хачиками (или сколько их там?) без ущерба для Ленчика, я вступлю в бой. Негоже отдавать кавказцам двух моих девочек – да еще в образе проституток.
Пока я поднимался по лестнице, тело мое подбиралось в предвкушении схватки с хозарами.
Я взошел на второй этаж. Здесь проживала замечательная бабулька, что позволила мне подслушивать хачей. Вспомнив ее, я невольно улыбнулся. Замечательный они народ – наши советские бабки. Я не успел додумать эту мысль.
Тяжелый удар опустился мне на голову сзади. Полутемный подъезд стал стремительно темнеть, темнеть – и я потерял сознание.
КАТЯ И ДАША
В ТО ЖЕ САМОЕ ВРЕМЯ
Они сидели внизу в машине. Нервы у обеих были на пределе. Катя беспрерывно смолила тонкий легкий «Кент» и не накуривалась.
– Его нет уже двенадцать минут, – глянула на часы Катя. Еще пару минут ожидания, и ее (она предчувствовала это) охватит безрассудная, сильнейшая паника.
– С ним что-то случилось, – откликнулась Даша.
– Давай позвоним в милицию.
– Нет.
– Давай позвоним. Самодеятельность до добра не доводит.
– Нет, я сказала! Положи телефон.
– Тогда что ты предлагаешь?
