– Да, вполне.
Нике казалось, что она совсем не волнуется.
Все было чудно и интересно.
Давешние страхи, охватившие ее в машине – что ее вдруг кто-то опознает на телеэкране, – остались позади. Некому ее больше узнавать.
Сейчас ей больше всего хотелось одного – быть на уровне.
Ника закрыла глаза, стараясь настроиться: на передачу, на невидимую волну ведущего, на незнакомую обстановку съемок.
Она искренне считала – и часто любила повторять, – что главные беды России происходят от непрофессионализма.
Люди выполняют свою работу шалтай-болтай, и оттого мы, и страна в целом, и каждый в отдельности, бултыхаемся, как цветок в проруби.
Ника не могла – да и не обязана была! – переделать, переменить всю страну.
Но от всех, кто был рядом с ней – Баргузинова, сына, своих работников – она требовала четкости, умения и старания в любом деле, за какое бы они ни взялись.
(Правда, ей не всегда удавалось добиться своего…) Ну а уж от самой себя она и подавно требовала всегда все делать на «отлично».
И сейчас Ника старалась настроиться на съемку.
Настроиться – чтобы на экране телевизора, рядом с многоопытным ведущим, быть.
Быть яркой, умной, неожиданной, веселой, интересной.
Смотреться так, чтобы зритель, за утренним воскресным кофе щелкающий каналами своего телеприемника, остановился бы – на ней. И задержался… И заинтересовался. И стал бы смотреть. И – запомнил…
– Давайте начнем? – вывел Нику из полузабытья мягкий голос ведущего.
– Давайте, – улыбнулась она.
Ее голос прозвучал хрипловато.
Она потянулась к стоящему перед ней на столике бокалу с минеральной водой.
Отхлебнула.
На прозрачнейшем бокале остались отпечатки ее пальцев. Краем сознания Ника отметила это.
– Пишем вводку, – предупредил ведущий кого-то невидимого, подняв глаза кверху.
Затем посмотрел прямо в ближнюю к нему камеру и произнес:
– В эфире передача «Формула победы».
Передача о тех людях, что сумели в наше время достичь успеха.
О тех наших соотечественниках, которые смогли стать лучшими…
Веду передачу я, Петр Оленев. И сегодня у меня в гостях…
Ника почувствовала, как на нее устремились глаза ведущего и все телекамеры – а значит, взгляды десяти, пятнадцати или двадцати миллионов будущих зрителей.
– ..очаровательная Нина Александровна Колесова!
– Зовите меня просто Никой, – быстро, прерывая (и даже сбивая) ведущего, проговорила она.
Ей хотелось захватить инициативу в разговоре.
Ей хотелось выглядеть на экране живой и энергичной. Она желала и это свое дело – очередное, мимолетное – сделать, как и прочие дела, на «пять с плюсом».
– Ника – в честь богини победы? – профессионально быстро переспросил ведущий.
– Да, – не задумываясь ответила она.
– Вы любите побеждать? – в заданном ею блиц-стиле спросил интервьюер, осклабившись во все свои зубы.
– Я умею побеждать.
– Раз побеждать – значит, с кем-то бороться? – быстро задал скользкий вопрос Оленев.
'Побеждать можно только врагов. Точнее – одного врага. Он – где-то близко, я знаю.
И я найду его.
И отплачу ему – за все отплачу', – быстро ответило на вопрос Никино подсознание.
Но реальная Ника беззащитно улыбнулась прямо в наплывшую на нее телекамеру и сказала:
– Конечно, бороться приходится. За свою работу. За то, чтобы стать первой в своем деле.
– И вы всегда выигрываете?
Ей хотелось с вызовом ответить: «Да, всегда!» Но она подумала, что такой ответ прозвучит слишком уж вызывающей не правдой.
На секунду Ника задумалась, сбилась со стремительного темпа интервью.
'А ведь поражений в моей жизни хватало.
Да еще каких!..
В клочья, до смерти… Но публике совсем не обязательно знать об этом…'
– Я стараюсь выигрывать, – сказала она вслух и ослепительно улыбнулась.
– Раз так – значит, вы любите играть? – вцепился в нее Оленев.
'Да вся моя жизнь, – мелькнула мысль, – есть игра.
И не правда.
И Никой меня зовут вовсе не в честь богини победы…
Я назвала себя так в честь совсем другой девушки.
Девушки, что жила недолго и несчастливо… Ее, помнится, звали Вероникой'.
Часть первая
…Родители расслабились.
Строгости выпускного класса – пока Вера готовилась к институту – остались позади.
В этой поездке предки позволили ей делать все, чего бы она ни пожелала. В разумных, конечно, пределах.
Вечерами она бродила по теплоходу под руку с новым знакомым – юным морским волком Мишенькой. Как и Вера, он только что поступил в вуз со смешным названием ОВИМУ, что означало Одесское высшее инженерно-морское училище.
Его родители тоже сделали сыну подарок – круиз по Черному морю.
Только Миша в отличие от обремененной родичами Веры путешествовал в одиночку.
'Последний раз пассажиром хожу!
На следующее лето уже практика. Пойду для начала матросом!
Вокруг Европы!
Киль.
Бремен.
Роттердам!
Манчестер, Барселона!..' – гордо говорил свежеиспеченный курсант, когда они с Верой с важным видом сидели в баре теплохода «Варна» за запотевшими стаканчиками безалкогольных коктейлей.
Названия иноземных городов, которыми угощал ее Миша, пьянили хлеще шампанского.
Иногда Вера, устав от бесконечных Мишкиных морских терминов, дезертировала на дискотеку вдвоем с Женей – соседкой по четырехместному столику в ресторане.
Евгения, молодящаяся тридцатилетняя разведенка, тоже путешествовала в одиночку и с радостью принимала компанию юной и свежей Верочки: на эту парочку мужики клевали, как кефаль на самодур.
Вера своих поклонников держала в строгости, вольностей не позволяла, но все равно – что это была за поездка!..
Родители разрешали Вере не вставать к завтраку и не ворчали, что перед сном она перечитывает малосерьезную книжку «Динка прощается с детством».
Когда сходили на берег, ей без разговоров покупали понравившиеся сувениры: лягушек, склеенных
