если мы попадемся в руки этого кровожадного человека! Из дальнейшего разговора я понял, что его звали Ахмед Асад. Мои глаза привыкли к темноте, и я насчитал здесь одиннадцать человек. Если их именно столько, то можно было не опасаться их.
– Какое счастье, – молвил Ахмед Асад, – что я догадался выслать вперед двух разведчиков! Иначе бы мы попали в руки людей Хаддедина.
– Когда же мы нападем на них? – спросил один из курдов.
– Лучше всего было бы ночью, пока они не видят нас. Мы могли бы захватить их врасплох и взять их живыми.
В это время вернулся разведчик и доложил, что не заметил ничего подозрительного. После этого Ахмед Асад объявил:
– Так разожгите огонь, чтобы приготовить еду! Когда взойдет луна, мы поедем к подножию скалы, где остановились бедуины.
Разведчик спросил:
– Быть может, я поднимусь наверх, чтобы посмотреть, спят ли они и разожгли ли они костер?
– Конечно, ты проберешься к ним и известишь нас.
Тем временем курды разбрелись в поисках веток и сучьев. Огонь непременно выдал бы меня, поэтому я вернулся к своим спутникам. Стараясь не шуметь, мы отошли подальше. Я рассказал Халефу все, что услышал.
Он спросил меня:
– Ты думаешь, они нападут сегодня ночью?
– Да. Их двенадцать вместе с разведчиком. Возможно, они послали за подкреплением, и тогда наше положение станет очень тяжелым.
– Я не боюсь, сиди!
– Я знаю, милый Халеф, но у меня странное ощущение на душе. Мне кажется на этот раз все кончится плохо.
– Не беспокойся! Сколько раз мы оказывались в худших переделках и все равно выбирались из них. Так будет и сегодня. Мы будем ждать нападения курдов или сами набросимся на них?
– Пока не знаю. Ведь отрядом командует Амад эль-Шандур.
Мы стали подниматься к гробнице. Еще издали мы заметили пламя громадного костра.
– Какая неосторожность! – вырвалось у меня.
Увы, Амад эль-Шандур опять не внял нашим советам:
– Ты не нашей веры, – были его слова. – Когда правоверный мусульманин идет на поводу у христианина, он всегда терпит неудачу. Я хочу мести, я хочу крови, и моя воля свершится.
– А я хочу любви и примирения. Мы еще посмотрим, чья воля принесет лучшие плоды!
Я увидел, что все мои старания напрасны, и вернулся к спутникам. Мы улеглись в зарослях, чтобы лазутчик нас не заметил. Прошло около четверти часа. Донесся шум скатившегося камня. Потом раздались тихие шаги. Через несколько шагов мы увидели его. Едва он поравнялся с нами, как руки англичанина обвили его шею; он не успел произнести ни звука.
– Если ты хоть раз громко вскрикнешь, я заколю тебя, – сказал я, приставив к его груди острие ножа. – Отвечай на мои вопросы, только тихо! Ахмед Асад остановился внизу, в долине?
Он промолчал. Я надавил ножом.
– Господин, не убивай! – забормотал он. – Да, мы внизу.
– Сколько вас человек?
– Двенадцать.
– Куда вы послали гонца?
– К курдам племени джиаф.
– Они же в полутора днях пути отсюда!
– Да, до них, конечно, далеко, но это ближайшее место, где мы можем добыть муку и мясо. Мы прибыли сюда, чтобы свершить поминки, поэтому нам нужно раздобыть провиант.
– Я не верю тебе. Вы хотите напасть на нас; я точно это знаю. Ты видишь, что мы охраняем подступы к горе. Кто приблизится, будет застрелен.
– Господин, мы не хотим вам ничего сделать!
– Молчи! Я лучше это знаю: я знаю все. Мы тоже прибыли ради поминок. Зачем нам сражаться друг с другом, когда месть уже свершена? Вставай, я отпускаю тебя! Ступай к Ахмеду Асаду, вашему главарю, и передай послание от меня. Я прошу вас о мире. Пусть оба племени почитают своих павших…
– Нет, этому не бывать! – послышалось рядом. Из-за скалы показался Амад эль-Шандур. – Как ты можешь решать за нас, не спрашивая меня! Ты не имеешь право предлагать мир. Я бы вообще стыдился упрашивать о мире эту курдскую собаку! Этот курд наш пленник; ты мне его передашь!
– Нет, этого я не сделаю. Я еще никогда не нарушал своего слова, настою на своем и сейчас. Он свободен.
– Он не свободен! – воскликнул Амад эль-Шандур, хватая курда за руку. – Он мой, и клянусь Аллахом, что я…
– Постой, не клянись! – прервал я его. – Тебе не сдержать своей клятвы.
– Я сдержу ее и поможет мне в этом оружие!
– Ты поднимешь его и на меня?
– На любого, кто мне перечит!
– Хорошо. Если дружба, благодарность, осторожность и рассудительность ничего не значат, то мне придется положиться лишь на крепость моего кулака. Ты знаешь его удар!
– Что ж, попробуй ударить меня! Рискни! – пригрозил он, отпустив курда и взявшись за нож.
Я размахнулся для удара, но тут же опустил руку, так как рядом с нами, из-за куста грянул выстрел, а потом еще один. Амад эль-Шандур тут же метнулся к скале. Курд убежал; из-за куста выбежали двое, замахиваясь ружейными прикладами на меня и англичанина.
Не дожидаясь удара, я бросился навстречу одному из нападавших и изо всей силы врезал ему кулаком в левую подмышку. Он выпустил ружье, вскрикнул и, отлетев на пять-шесть шагов, свалился, как мешок.
Тем временем другой незнакомец напал на англичанина, но тот успел уклониться от удара. Я стремительно прыгнул и схватил врага, а лорд вытащил у него из-за пояса нож и пистолет. Луна осветила его лицо, и я узнал курда – брата Гафала Габойи. В свое время я спас его от бедуинов; без меня его бы расстреляли.
Другой нападавший, очнувшись от обморока, пустился наутек. Я не стал преследовать его, хотя англичанин кричал мне:
– Этот мошенник убегает. Держите его, сэр Кара!
– Пусть он бежит! – ответил я. – У нас куда более ценная добыча.
– Кто это? Да это же пресловутый брат шейха!
– Да. Быстро прячьтесь за скалу! Сейчас могут подойти другие курды! Помогите Амаду эль- Шандура!
– Мне не нужна помощь; я могу идти сам, – ответил тот. – Ты виновен во всем, эфенди; я тебе этого никогда не забуду. Ты хотел ударить меня; теперь я ранен. Между нами все кончено и навсегда!
Он поковылял от нас. Когда мы поравнялись с ним, то увидели Халефа и его сына, бежавших навстречу.
– Сиди, мы слышали выстрелы. Что случилось? – крикнул хаджи.
– На нас напали два курда, – ответил я. – Быть может, придут и другие. Спрячьтесь с сыном среди скал и стреляйте в любого врага, что приблизится к вам!
Оба исчезли среди скал. Бедуины столпились вокруг раненого вождя и выкрикивали громкие угрозы. Я не обращал внимания на них, а разговаривал с курдом.
– Вот я и во второй раз попался тебе в руки, о эмир.
– Да, и это мне не нравится. Ты же сам тогда говорил, что обязан мне жизнью и честью; я стал твоим другом и братом, и все же ты выстрелил в меня!
– В тебя? Ты ошибся. Мы послали разведчика; он не возвращался. Тогда мы отправились по его
