Он опустился на пол рядом с Халефом.
– А как вы узнали, где расположен Треска-конак? – продолжал расспросы Манах.
– Разумеется, мы спросили об этом.
– А почему ты преследовал нас в одиночку? Почему остальные не поехали с тобой?
Хитрющий Халеф сделал вид, что прибыл сюда один. Он вообще вел себя очень разумно. И это было не удивительно, ведь он догадывался, что ради него мы скоро сюда проберемся.
– Разве Суэф не сказал тебе, что мой эфенди свалился в воду?
– Сказал. Надеюсь, что твой эфенди утонул!
– Нет, такого подарка он вам не сделал. Он жив, хоть и разболелся. Остальные задержались с ним. Меня же он послал следить за вами. Возможно, завтра он прибудет сюда. К вечеру он наверняка будет здесь и тогда освободит меня.
Они громко расхохотались.
– Глупец! – крикнул Манах эль-Барша. – Ты и впрямь думаешь, что завтра вечером еще будешь у нас в плену?
– Так вы хотите меня отпустить? – спросил он с глупой миной на лице.
– Да, мы, пожалуй, тебя отпустим. Мы позволим тебе уйти, но только в ад.
– Вы шутите. Туда я не знаю дорогу.
– Не беспокойся. Мы тебе покажем ее, но вначале дадим небольшой урок, который, может, и не понравится тебе.
– О, я рад любому уроку.
– Надеемся, так оно и будет. Мы хотим напомнить тебе, что есть закон, который гласит: око за око, равное равному воздается. Вы отстегали Хабулама, Хумуна и Суэфа; хорошо, значит, и ты получишь от нас бастонаду. Мы зададим тебе такую трепку, что от подошв будут ошметки отскакивать. Кроме того, вы закачали воду на крышу башни, чтобы нас утопить. Что ж, мы и тебя подержим под водой, пока ты не захлебнешься, но только топить тебя будем медленно, чтобы насладиться этим. Мы опустим тебя в реку так, чтобы только нос торчал из воды. Ты еще долго будешь из последних сил жадно хватать воздух.
– Вы этого не сделаете! – жалостным тоном промолвил Халеф.
– Нет? А почему нам надо от этого отказаться?
– Потому что вы правоверные сыны Пророка и не будете мучить и убивать мусульманина.
– Иди к шайтану со своим Пророком! Нас его слова не интересуют. Ты непременно умрешь, и смерть твоя будет хуже, чем все муки ада.
– Какой вам толк убивать меня? Вас будет мучить совесть вплоть до того мгновения, когда ангел смерти явится и к вам.
– С нашей совестью мы разберемся как-нибудь сами. Ты уже ощущаешь, наверное, страх смерти? Да, был бы ты умен, ты бы избежал этой участи.
– Что мне делать? – быстро спросил Халеф.
– Признаться во всем.
– В чем?
– Кто твой господин? Чего он добивается от нас? Что намерен сделать с нами?
– Этого я вам не выдам.
– Тогда ты умрешь. Я это ясно сказал. Если ты держишь язык за зубами, то твоя судьба решена.
– Я признаюсь, – ответил Халеф, – а ты пообещаешь и обманешь меня. Я все расскажу, а ты посмеешься надо мной и не сдержишь слово.
– Мы сдержим слово.
– Ты клянешься мне в этом?
– Я клянусь тебе всем, во что я верю и почитаю. Теперь быстро решайся, а то мне надоест быть милостивым.
Халеф сделал вид, что раздумывает, а потом сказал:
– Какое мне дело до эфенди, если я буду мертв? Никакого! Я хотел бы еще пожить, а потому расскажу-ка я вам обо всем.
– Твое счастье! – сказал Манах. – Тогда скажи нам сначала, что за человек твой хозяин.
– Разве вы не слышали, что он немец?
– Да, мы это слышали.
– И разве вы этому верите? Неужели немец может получить от падишаха сразу три паспорта с печатью везира?
– Так, значит, он вовсе не немчура?
– И не думайте!
– Но он гяур?
– Тоже нет. Он притворяется, чтобы никто не заподозрил, кто же он на самом деле.
– Тогда выкладывай! Кто он?
Халеф скорчил важную мину и ответил:
– Уже по его поведению вам следовало догадаться, что он человек видный, даже, можно сказать, удивительный. Я поклялся, что не выдам его тайну, но если я промолчу, вы убьете меня, а смерть отменяет все клятвы. Так, стало быть, знайте, что он – наследный принц.
– Собака! Ты нас обманываешь?
– Если вы не верите, то это не моя вина.
– Неужели он сын падишаха?
– Нет. Я же сказал, что он прибыл из другой страны.
– Откуда?
– Из Хиндистана[2] – страны, лежащей по ту сторону Персии.
– Почему он там не остался? Почему он разъезжает по нашей стране?
– Чтобы найти себе жену.
– Жену? – спросил Манах эль-Барша, но не изумленным тоном, а скорчив мину, которую немец выказывает, вскрикнув: «Ах!»
Эти люди, похоже, не так уж удивились, услышав слова Хаджи. Сотни восточных сказок повествуют о царских сыновьях, которые, переодевшись и оставаясь неузнанными, путешествуют по стране, чтобы взять в жены прекраснейшую из прекраснейших красоток, и та наверняка окажется дочерью бедняков. Вот и здесь могло быть такое.
– Почему же он ищет ее здесь, в стране штиптаров? – прозвучал следующий вопрос.
– Потому что здесь есть красивейшие дщери и потому что ему пригрезилось, будто он найдет здесь цветок своего гарема.
– Так пусть он ищет ее! Но ради чего он преследует нас?
Несмотря на скверное положение, в котором оказался малыш, он ответил самым серьезнейшим тоном:
– Вас? Это ему и в голову не приходило. У него есть дело лишь к Мубареку.
– Какое дело?
– Он видел во сне отца прекраснейшей дщери и город, в котором отыщет его. Этот город – Остромджа, а отец – старый Мубарек. Почему же тот бежит от моего господина? Пусть он отдаст ему свою дочь и, став зятем самого богатого индийского царя, обретет огромную власть.
В соседней комнате послышался хриплый голос раненого:
– Молчи, сукин сын! Никогда в жизни у меня не было дочери. Твой язык полон лжи, как крапива – гусениц. Ты полагаешь, что я не знаю, кто твой господин, коему я желаю десять тысяч раз испытать адские муки. Разве он все еще не носит на шее хамайл[3], хотя сам он – проклятый сын неверного? До сих пор я молчал, мечтая в одиночестве насладиться местью, но твоя ложь так велика, что жжет мой слух. Мне нужно сказать то, что я знаю и о чем не могу дольше молчать.
– Что такое? Что такое? – спросили остальные.
– Знайте же, что этот иностранец не кто иной, как проклятый осквернитель святых мест. Я видел его в Мекке, в граде молитв. Его узнали; я стоял рядом и протянул к нему руку, но шайтан помог ему
