– Зеркала в трельяже целы? – заинтересовался Илюшин.
– Да. Все три. Только они очень старые, с разводами, и на левом зеркале трещина.
– А что внутри? – спросил Сергей, доставая из ящика тетрадь и карандаш.
– На полочке за правым зеркалом – духи. Два флакона. Алевтина сказала, что не пользуется ими, а потому поставила в первое попавшееся место. На самом трельяже лежала книжка, Пауло Коэльо, а за левым зеркалом стояла маленькая шкатулка с кольцами Алевтины и валялась старая визитница.
– В выдвижных ящиках?
– Ничего не было. Так же, как и за дверцами нижнего отделения.
– Нарисуй, пожалуйста, план комнаты и покажи, где что стояло, – попросил Сергей, протягивая жене тетрадь и карандаш.
Хмыкнув, Маша изобразила неровный прямоугольник. По двум меньшим сторонам расположились окно и дверь, в углу – конус, подписанный «рулон», по правой длинной стене – маленький квадрат, разделенный на три части и изображавший трельяж.
– И все? – усомнился Сергей.
– Нет, еще кое-что забыла! На подоконнике стоял небольшой серебристый ящик. Кажется, Анатолий называл его датчиком объема воздуха. Он объяснял, что из-за него Павел не сможет открыть окно.
– Правильно объяснял. Значит, тот и не открывал?
– Во всяком случае, датчик не срабатывал.
– Глупо спрашивать, раскатывали ли рулон, – вмешался Макар.
– Четыре раза, – подтвердила Маша. – И осматривали с двух сторон. И даже отрезали кусок.
– Отрезали-то зачем?
– Кто-то предположил, что обои – двойные и в середину можно было спрятать вырванные из тетради листы.
– Ерунда.
– Когда отрезали, то убедились, что ерунда, – кивнула она.
– Значит, двадцать человек искали тетрадь в пустой комнате, и никто не смог найти, – протянул Сергей. – Подумаем, подумаем… Под подоконником смотрели?
Маша укоризненно взглянула на него.
– Сережа, мы обшарили всю комнату, – раздельно сказала она. – Разве что не разобрали несчастный трельяж. Убедились в том, что в датчике нельзя было ничего спрятать. Ощупали каждую паркетную доску. Обхлопали стены. Открыли окно, чтобы послушать, как вопит датчик.
– А дверь простучали?
– Простучали.
– А книжку пролистали?
– Пролистали.
– А мужика-то хорошо обыскали? – вспомнил Макар.
– Ага. Даже заставили его снять ботинки. Хотя тетрадка была толстая и в ботинках он никак не смог бы ее спрятать. Да и не влезла бы она.
Сергей с Илюшиным переглянулись.
– Под плинтусом? – неуверенно предположил первый.
Макар покачал головой.
Сергей вскочил, принес общую тетрадь и положил перед собой. Все трое уставились на обложку, на которой была нарисована бодрого вида лошадь с крыльями.
– На всякий случай скажу, что плинтус тоже осмотрели, – уныло сказала Маша, глядя на ухмыляющуюся лошадь. – А подоконник изучили сверху и снизу. Представляю, как все до сих пор мучаются. И тетрадь пропала…
– Подожди… – Макар нахмурился. – То есть этот тип ее не вернул?
– В том-то и дело, что нет. Тип сбежал.
– Как – сбежал? – хором спросили Илюшин и Сергей.
– А вот так. Сначала он стоял рядом со всеми, загадочно улыбался и подшучивал, а потом сказал что-то вроде «ну, ребята, это у вас надолго», и ушел. Поначалу никто даже и не заметил. Уже потом вспомнили, когда стали его искать, чтобы спросить, где же тетрадь.
Сразу двое принялись звонить Калугину по телефону, но он не отвечал. Все дружно развели руками, переглянулись и с чувством, что их оставили в дураках без всякой компенсации, принялись доедать остатки с фуршетного стола.
– Но что-то я не заметила, чтобы кто-нибудь из них ел с аппетитом, – сказала Маша. – Несколько самых упорных еще раз проверили комнату. И ничего не нашли, конечно же. Поэтому, когда мы расходились, настроение у всех было такое… странное. Как будто нам рассказали только половину шутки, и мы уже начали смеяться, хотя вся соль шутки во второй половине.
Сергей встал, потянулся, посмотрел на чертеж комнаты и покачал головой:
– Ставлю на трельяж. Методом исключения получаем, что больше тетради быть негде. Второе дно у одного из ящиков, или какой-нибудь хитрый фокус с зеркалами…
– Чтобы сделать хитрый фокус с зеркалами, они должны быть расставлены особенным образом, – напомнил Макар. – Что касается второго дна, думаю, хоть один из двадцати искавших сообразил бы проверить ящики.
– Проверили, конечно, – кивнула Маша. – Трельяж отодвинули от стены, обнюхали сверху, снизу и сбоку.
– Ты сама сказала, что он старинный. Значит, вполне может быть с секретом. Интересно было бы на него посмотреть…
– А мне интересно посмотреть на того, кто спрятал тетрадь, – неожиданно сказал Макар. – Калугин, да? Зачем человек сбегает незадолго до мгновения своего триумфа? Ведь он выиграл пари, должен был получить деньги… А он исчезает, причем не отвечает на звонки. Вот это гораздо интереснее, чем старинный трельяж, в котором якобы имеются потайные ящики.
– Чем же интереснее? – спросил уязвленный Сергей.
Макар помолчал, разглядывая план комнаты, затем задумчиво сказал:
– В любой истории нужно отталкиваться не от предметов, а от людей. Быстрее найдешь ответ. Если мы перебрали все предметы в комнате и не нашли, куда можно спрятать тетрадь, значит, нужно перебрать людей.
– Здесь я не могу помочь, – развела руками Маша. – Я их всех впервые видела, кроме Алевтины и ее подруги Марины, которая нас познакомила.
– Но ты – сценарист. Тебе нравится наблюдать за людьми, ты придумываешь им образы, фантазируешь, сама не замечая этого. Помнишь, ты рассказывала, как мысленно пририсовала Калугину повязку пирата? А с другими гостями ты проделывала что-нибудь подобное?
– Нацепила вуаль Алевтине, – чуть смутившись, призналась Маша. – Ей она очень пошла. Но Алевтина – не гость…
– Неважно. Ее супруг?
– Дровосек.
Сергей хмыкнул, Макар понимающе кивнул.
– Остальных я не придумывала, – извиняющимся тоном сказала Маша. – Только этих. Как-то само собой получилось.
– Просто они были самыми яркими, – предположил ее муж. – Но я до сих пор не понимаю, чем это может помочь.
– Может быть, и ничем… – пробормотал Макар. – Может быть, может быть…
Он посмотрел сквозь Машу и вдруг усмехнулся:
– А ведь дело-то получается куда интереснее, чем мне показалось вначале. Действительно, хорошая загадка. Маленький, серенький, на слона похож…
– Ты так и не сказал, кто это, – напомнил Сергей. – Заяц?
– Нет, не заяц.
– Червяк?
– А почему тогда серенький?
– Умер.
– Нет, не червяк. К тому же мы решаем не эту загадку, а ту, которую загадал господин Калугин, спрятав черную кошку в белой комнате.
Илюшин легко вскочил, прошелся по комнате до окна и обратно, остановился над Сергеем, растянувшимся на ковре.
– Итак…Человек решает поиграть и берет тетрадь, с которой бежит к единственной комнате, где совершенно нет мебели. И вообще ничего нет. Через десять минут он выходит оттуда без тетради. Ждет, пока начнутся поиски, и уходит. Добавим к условиям, что выкинуть тетрадь из окна он не мог. И вынести на себе, очевидно, тоже.
– Говорю же, в трельяже спрятал, – пробурчал с пола Бабкин, открывая доску и начиная выкладывать на ковре рисунок из зеленых и синих стеклянных камешков. – Или под паркетом.
– А я говорю, что мы осматривали трельяж и паркет! – подала из кресла голос Маша, зарыв пальцы в длинные рыжие волосы. – Ну не было там тетради, не было!
– Плохо искали!
– Хорошо!
– Мы делаем ту же ошибку, которую делали до нас, – перебил их Макар. – Идем по тому же следу. Только у искавших было то преимущество, что они находились, так сказать, на месте событий. А мы далеко от него и не можем проверить возникающие идеи вроде потайного ящика в трельяже или крысиной норки под плинтусом.
– А у нас может быть другой след? – усомнился Сергей.
– Да. Например, тот, который ведет
Маша подняла голову и уставилась на Макара, Сергей перевернулся на спину, глядя на приятеля снизу вверх.
– Что значит – обратно? – спросил он. – В каком смысле?
– Представь себе, мой недогадливый друг, белку, которая бежит с орехом в лапах. Подбегает к дуплу, ныряет в него, выскакивает и удирает уже без ореха.
