Неспеша отпив из стакана виски, я поставил его на стойку и сказал:
— Арчи, чует мое сердце, Пулеметчик собрал весь этот хлам на какого-то важного дядьку, чтобы представить его Торелли. В таком случае у Пулеметчика окажутся на руках козыри, не так ли?
— Не козыри, а карт-бланш, Скотт. От того, что есть у Пулеметчика, зависит вся программа.
— Угу. — Эта «программа» волновала меня сейчас куда больше, чем проблемы моего клиента — ведь Арчи изложил мне вкратце ее суть. Я с трудом заставил себя сосредоточиться на нашем разговоре.
— Пулеметчик сработал великолепно, если только он, конечно, не держит в кармане шиш.
Арчи нахмурился.
— То есть?
— Не обижайся, Арчи, однако таких крупных мошенников, как Пулеметчик, можно пересчитать по пальцам. Да, да, не возражай. Не исключено, что ему может захотеться надуть Торелли.
Арчи взвился на своем табурете и изумленно уставился на меня.
— Надуть Торелли! Ты что, Шелл, спятил? На такое даже Пулеметчик не рискнет.
— Почему? Разве он не мог разыграть небольшой спектакль, распустить слухи и тем самым заставить Торелли изрядно попотеть. Правда, Пулеметчика могли на самом деле прикончить, но если он жив, он огребет кучу денег.
Арчи кусал губы.
— В таком случае это будет самое грандиозное мошенничество, — тихо сказал он.
— Однако я отнюдь не настаиваю на своей версии. Скорей всего Пулеметчик на такое не осмелится. Можно, конечно, поспрашивать, тем более, что здесь его дружки. — Я усмехнулся. — Они сумеют защитить его от него самого. Да Торелли бы все равно его перехитрил. Торелли так просто вокруг пальца не обведешь.
Арчи усиленно соображал.
— Ну что ж, спасибо тебе, Арчи.
Я допил виски.
— Теперь мы квиты, да, Скотт?
— Квиты. — Он глотнул из своего стакана. — Если не возражаешь. Арчи, еще один вопросик. Что это за мурло вон там, напротив? Он мне буквально на пятки наступает. И ему плевать на то, что я об этом знаю.
Арчи посмотрел в ту сторону, куда я кивнул, перевел взгляд на меня и нахмурился.
— Тебе лучше от него избавиться. Ведь это же Шутник.
Я даже не успел его поблагодарить. Сорвался с места, влетел в свою комнату и запер дверь. Шутника я знал, но только заочно: я знаю многих головорезов по именам, их послужным спискам и качествам, но не знаю в лицо, поскольку сфера моей деятельности ограничивается южно-калифорнийским побережьем. Этого Шутника звали Эйбл Сэмюэлз, он работал в Чикаго, а Шутником его прозвали за то, что вид у него был отнюдь не шуточный, к тому же он обожал всякие глупые шутки. Особенно на него находило перед тем, как кого-либо убить. Дружки считали его уморой, что касается жертв, их мнения никто не знал. Его акции в глаза преступной верхушки были неустойчивы, хотя он и был жесток, исполнителен и надежен. Дело в том, что Шутник, как и почти все любители глупых шуток, слишком часто впадал в раж и мог изувечить своего подопечного раньше срока.
Но самое страшное заключалось в том, что этот Шутник, будучи всего лишь исполнителем чужой воли, чихал на все на свете законы, считая, что ему все сойдет с рук. Помнится, он пристрелил на углу Седьмой и Спринг в нашем городе Арта Флая, букмекера из Лос-Анджелеса. Десять человек были прямыми свидетелями преступления, один из них что-то такое вякнул в суде против Шутника. Но Шутник все равно ушел от правосудия. Через три месяца храбрый свидетель умер в своей собственной постели от пулевых ранений. Плюс ко всему прочему этот Шутник был наркоманом и близким приятелем Джорджа Мэдисона.
Я подошел к столу и достал из ящика кольт 38 калибра. Похоже, меня уже ничего не спасет от верной смерти, но я тем не менее повернул барабан и вложил шестой патрон. Я мог прострелить себе руку, но это уже были детали.
Я надел бледноголубой костюм из легкой ткани, носки и рубашку «вырвиглаз», блестящие туфли из цветной кордовской кожи и улегся на кровать поразмыслить над тем, во что меня угораздило вляпаться. Хорошенькая передряга. Лучше не придумаешь.
Фактически здесь были два или даже три дела, объединенные в одно. Шантаж Джо, этого важного профсоюзного босса Пулеметчиком — раз. Съезд гангстеров в Акапулько — два. И хотя они, казалось не имели между собой никакой связи, это были звенья одной цепи.
Так как я знал, что Пулеметчик, предъявив Джо ультиматум, навострил лыжи в Акапулько, увидев небывалое сборище маститых головорезов, я поначалу подумал, что они съехались сюда специально из-за досье, которое вез с собой Пулеметчик. Однако эта идея казалась мне неубедительной — какой бы важной шишкой ни был мой клиент в Соединенных Штатах и в собственном профсоюзе, вряд ли бы из-за него одного стали поднимать такой переполох. Вряд ли.
Теперь я знал, что ни Джо, ни собранное на него досье не имели никакого отношения к этому мероприятию. Джо отводилась всего лишь одна из ролей в спектакле, связанная главным образом с честолюбивыми намерениями Пулеметчика. Этот съезд в Акапулько, а также его повестка дня были определены задолго до того, как Пулеметчику или кому бы то ни было еще пришла в голову мысль взяться за Джо.
Как выяснилось, съезд этих высокопоставленных преступников имел одну-единственную цель, но зато такую важную и дерзкую, что дух захватывало: выработать план проникновения и захвата преступным миром всех рабочих профсоюзов Соединенных Штатов! Самым большим из которых был профсоюз, возглавляемый Джо.
Когда Арчи сообщил мне цель этого сборища, я чуть не упал с табурета. Однако, немного поразмыслив, удивился, почему это не произошло раньше. Профсоюзы Соединенных Штатов сейчас настолько могущественны, что являются предметом вожделения не только боссов из среды рабочих, но и гангстеров тоже, одним словом, любого индивидуума или группы таковых, рвущихся к власти. Люди, контролирующие национальные профсоюзы, осуществляют контроль и над национальной промышленностью и, в некотором смысле, над всей нацией. Сам босс подчеркивал необходимость и желательность проникновения своих в профсоюзы: контролируя рабочую силу, говорил он, вы контролируете всю страну.
Выходит, Винсент Торелли увлекся идеями босса. Да, в прошлом преступники осуществляли контроль над многими профсоюзами, они и сейчас составляют подавляющее большинство во многих профсоюзах. Этот съезд — последний шаг на пути осуществления могущественной, напористой и хорошо спланированной компании консолидации всех сил и начало осуществления всеобщего контроля над всеми рабочими профсоюзами Соединенных Штатов. И это столь существенно, что сам хозяин, Винсент Торелли, явился сюда из Италии, чтобы возглавить сборище. Он бы с удовольствием лично наблюдал за проведением операции, но ему был запрещен въезд в Соединенные Штаты. Акапулько выбрали местом встречи ввиду его близости к Штатам.
К моменту выхода на сцену Пулеметчика и Джо ситуация сложилась следующая: Торелли в содружестве с кем-то из высокопоставленных гангстеров составил предварительные планы, назвал дату съезда в Акапулько, о чем было оповещено. Пулеметчик же, руководствуясь лишь собственной инициативой, начал копать под моего клиента и тем самым на целый ход обошел всех остальных. Дело не в самом Джо — на его месте мог оказаться любой крупный лидер рабочего движения Америки, но Джо был одним из самых крупных, к тому же Джо оказался уязвим.
Чем больше я над всем этим размышлял, тем больше приходил к убеждению, что Торелли и его дружки из соседней «Вилла Море» имеют хороший шанс осуществить задуманное. Если это случится, у них будут миллиарды, власть, полицейские, политики и даже собственный Президент. Кто-нибудь вроде этого сенатора.
Я и до того подозревал, что все обстоит весьма и весьма серьезно, теперь я был уверен в том, что это самое серьезное и важное дело всей моей жизни.
