Достойный наследник

Вообще-то я не люблю случайных убийств, но если ты не выпустишь руку этого юноши из своих проклятых зубов — сделаю исключение… Вот так, молодец.

А теперь — мне нужен сегодняшний пароль.

Карл и Гаравар, одетые в форму стражи, подошли к караульне и, пробормотав себе под нос пароль, принялись ждать, пока сонный капрал вытянет засовы и откроет ворота. Едва створки разошлись, Гаравар шагнул внутрь и приставил пистолет к голове капрала.

— Знаешь, — словно беседуя, говорил он, пока Карл отводил солдата в темноту, — у каждого в жизни бывает момент, когда он должен принять решение. Для тебя такой момент наступил сейчас. Ты можешь поднять тревогу — в этом случае император очень на тебя рассердится — или можешь помочь нам найти барона.

— Имп…

— Это я. — Карл раскрыл полотняную торбу у себя на поясе, извлек серебряную корону Бима и водрузил ее себе на голову. — Единственный и неповторимый.

«А теперь мне нужна связь со всеми в замке».

«В эфире передвижная станция Кай Ай Ар Эль, — откликнулся Эллегон, с шумом опускаясь на стену над их головами. — Слушайте императора Холтунбима».

— Я — Карл Куллинан. — Карл говорил тихо, зная, что передающий его мысли Эллегон придаст словам нужную громкость. — Князь Бима, покоритель Холтуна и император Холтунбима, и я желаю видеть перед собой барона Арондэля — немедля.

Он снял с двери засовы и распахнул ее настежь для Тэннети и остальных своих спутников.

— А на случай, ежели у кого появятся дурацкие мысли, — я собрал достаточно войска, чтобы разнести этот замок по камешку. Всякий, кто заступит мне путь, — умрет.

Следующий шаг. Карл закрыл глаза.

«Кто-то идет». Темная тень мелькнула наверху — чтобы быть высвеченной слепящим Эллегоновым пламенем.

«Передай: «Все во двор. Сейчас же».

В несколько секунд вся крепость высыпала на улицу: солдаты — вцепившись в оружие, женщины, слуги и дети — в ночных рубашках.

И, разумеется, сам Аррифеж, барон Арондэль.

Тонкий, как шпажный клинок, человек тер кулаком глаза, которые давно уже не были сонными.

— С добрым утром, барон, — сказал Карл Куллинан, поднимая голос. — И все остальные — с добрым утром. Все мужчины, женщины и дети, невзирая на ранги, так или иначе замешанные в бунте против своего князя и императора, — будьте добры сложить оружие и встать на колени. — Он убрал меч в ножны и скрестил руки на груди. — Сейчас же.

Тэннети подняла ружье и аккуратно прицелилась в баронову переносицу.

— Начнем с тебя, барон, — тихонько пробормотала она. — Так или иначе — а начнем мы с тебя.

Карловы солдаты последовали примеру Тэннети — и несколько сотен собравшихся во дворе человек склонились, как поле пшеницы под ветром.

— Очень хорошо. Встаньте, все вы.

Гаравар вытянулся по стойке «смирно».

— Примите мои извинения, ваше величество, — проговорил он. — Вы были правы, а я ошибался. Это получилось.

— Как обычно, — заметил Карл.

— Для тех, кому везет больше, чем положено людям, — немедленно парировал Гаравар и добавил: — Сир.

Но он улыбался. И это тоже было обычным. Карл улыбнулся в ответ, потом помрачнел и громко обратился к Арондэлю:

— Барон, я должен поговорить с вами наедине о взятых вами ранее на себя обязательствах — пока еще эти прежде взятые обязательства действительны.

Устроившись с кружкой горячего чая в кресле с высокой спинкой, барон обрел уверенность в себе.

Карл от чая отказался. Ему не хочется пить, сказал он.

На самом деле, поскольку рядом не было его жены — единственной целительницы, на которую он мог положиться, — чтобы проверить, есть или нет в еде яд, доверять угощениям Арондэля он не собирался.

Со своего шестка на крепостной стене Эллегон мог проверить разум барона, но ведь могло случиться так, что кто-то из Арондэлевых подвластных попытается отравить императора, не поставив барона в известность, на собственный страх и риск — а Карл не собирался переутомлять Эллегона, требуя от него рыться в мозгах всех обитателей замка для того лишь, чтобы Карл мог выпить чашечку чая.

— Чего я не понимаю, ваше величество, — проговорил барон, нервно прихлебывая чай, — так это необходимости всей этой… шумихи.

— Получил ли ты мое письмо, Арондэль?

— Да, сир, разумеется — ответ уже на пути в столицу.

— Ты обратил внимание, что я просил тебя прибыть туда — вчера?

— Ваше величество, как я написал в ответе, дела требуют моего присутствия здесь…

— Я хочу, чтобы мои бароны приезжали ко мне тогда, когда я их призываю.

Лучшего способа воспрепятствовать измене, чем настаивать, чтобы знать периодически наезжала в столицу, тем самым предавая себя на милость императора, Карл не знал.

— Возможно, твоя беда в том, барон, что ты думаешь обо мне как о своем князе.

— Кем вы и являетесь, по факту и по закону. Как и моим императором.

— А на самом деле я — узурпатор, барон; я не был рожден наследовать трон, но собираюсь продолжать править. И требовать себе повиновения. Усек? — спросил он по-английски и тут же вновь перешел на эрендра: — Ты понял?

— Конечно.

Карл кивнул:

— Хорошо. Официальное объяснение: тебя тревожила подготовка твоей стражи, и ты попросил меня их проверить — а я, в знак уважения к тебе и твоим людям, почтил тебя и их, устроив оную проверку лично. Согласен?

— Да, сир. — Арондэль даже не улыбнулся; он словно бы не заметил абсурдности происходящего. Карл только что прилюдно объявил, что замок Арондэль взбунтовался — и, несмотря на это, его владелец ничуть не возражал прикрыть дело историей, про которую все будут знать, что она — фальшивка.

«Думаю, ему просто не приходит в голову, что двенадцатилетний мальчуган может заметить, насколько баронова история прозрачней кисеи».

«Ты хочешь сказать, что импер… — пусть будет барон — голый?»

«Что-то в этом роде».

«Тогда, может быть, барон чувствует, что если двенадцатилетка объявит его голозадым, придет черед виселице?»

«Возможно и это».

— Ты уверен, что история приемлема, барон?

— Да, сир.