нужна вся моя жизнь.
– Эй! – Я помахал скелетам издалека. – Смотрите: как вам подарочек?!
Я разбежался и плюхнулся плашмя на Злую землю. Все правильно, все просто: вон, даже до Пекаря дошло.
Он охнул, картинно хлопнул себя по лбу, подбежал и пнул меня ногой в целлофане:
– Ты че? Все-таки я им отец. – И улегся рядом.
Из-под земли в ногах ударил фонтан грязи. Пекаря накрыло – всего, целиком. А рядом со мной тут же возник парень лет семнадцати, девчонка помоложе и Санек! Бомжонок, с которым я познакомился на днях. Вид у него был самодовольный:
– Я же говорил, он сможет, а вы не верили!
– Что смогу? Где бабушка?!
Бабушка тронула меня за плечо, она стояла сзади:
– Ты мне объяснишь, что происходит?
Конечно, после того, как пойму сам.
– Санек, что?..
– Спасибо, что помог отцу. Извини, что мы так обходились с тобой. Устали просто, понимаешь?
Не то чтобы я это понимал, но… Простил, конечно.
Санек улыбался и парил в полуметре над землей. Днем я даже не замечал его призрачности, а теперь…
– Значит, там, в доме, и здесь, на земле, – это все ты?
Санек довольно хмыкнул:
– А ты не понял, что это я? Откуда смертный пацан мог знать о Злой земле, да еще и рассказывать об этом каждому встречному? Меня Антоха попросил тебе объяснить, чтобы ты глупостей не наделал.
Антоха кивнул. Он уже имел вполне нормальный человеческий вид, только на земле тоже не стоял, а парил – призрак все-таки.
Значит, на днях я разговаривал здесь с призраком-Саньком, сыном Пекаря. А чуть раньше купил у этого Пекаря глину для бабушки…
Фонтан грязи взвился еще раз, выпустив бомжа на свет. Он тоже был бесплотный. Приняла его, значит, Злая земля?
Пекарь положил мне руку на плечо, от него больше ничем не пахло:
– Спасибо, парень.
А земля между тем подсыхала. Я сперва заметил, что подошвы перестали вязнуть в грязи, глянул под ноги: трава! Не моя газонная, а обычная подмосковная трава, которой полно везде, и это так здорово! Чуть поодаль откуда-то возникли гребешки кустов, уже полуголые по-осеннему. А у Пекаря под ногой зрела крупная клюквина. Он заметил и почему-то смутился:
– Помнит сырость. Клюква на сухой земле не растет.
Бабушка стояла рядом со мной и оглядывалась, близоруко щурясь:
– Что происходит, Витя?
– Нормально, ба. Они отца ждали. Вот дождались.
Бабушка кивнула, словно все поняла.
Эпилог
Я шел в школу и насвистывал (по правде говоря, хотелось петь, но неудобно как-то на улице): хорошее было настроение, впервые за последние несколько дней. Сунул руки в карманы и нащупал в одном какую-то склизкую мерзость. Комок грязи со Злой земли? Не может быть! Вынул, посмотрел – сосиска. Судя по запаху – старая. Когда, интересно, я успел ее положить-то? Думал-думал, потом дошло: в этом кармане у меня лежал комок глины со Злой земли. Последний раз я скатал его в колбаску – и вот что получилось! Сосиска! Лежала в кармане, лежала, да и протухла себе. А мог бы и новый компьютер вылепить… Да ну, ерунда!
Пинком я отправил сосиску в урну, да так и замер с поднятой ногой. Потому что по улице прямо на меня с двумя друзьями шел Лысый.
– Витек! – Он растянул губы в фальшивой улыбке. – Вот так встреча! Поговорим?
Я успел снять часы, прежде чем получил по морде, и даже двинуть кому-то локтем, прежде чем упал. Асфальт больно царапнул по носу, в ребро ткнулся нос чьего-то ботинка. Трое на одного – Лысый никогда не отличался хорошими манерами. Ну, держитесь, смельчаки! Я оттолкнулся руками, вскочил, врезал кому-то не глядя, получил под дых и вновь почувствовал себя среди людей.
