— Детектива.
Курц покачал головой:
— Вы же знаете, что я давно уже не частный детектив.
— Вы в прошлом году вели расследование для семейства Фарино, — напомнил Пруно. В хриплом голосе старика-наркомана все еще можно было угадать намек на бостонский акцент.
— Это было не расследованием, а самым настоящим мошенничеством, на которое я и сам попался, — ответил Курц.
— Тем не менее, Джозеф, я был бы вам весьма и весьма обязан, если бы вы согласились просто встретиться с моим другом. Вы можете сами сказать ему, что больше не занимаетесь детективным бизнесом.
Курц задумался:
— Как его зовут?
— Джон Веллингтон Фрирс.
— И в чем заключается его проблема?
— Я не знаю точно, Джозеф. Это его личное дело.
— Ладно, — сказал Курц, представив себе, как он дает консультацию еще одному пропойце. — Где я найду этого Джона Веллингтона Фрирса?
— Может быть, ему стоило бы прийти сегодня к вам в офис? Пожалуй, будет лучше, если мой друг сам явится к вам.
Курц подумал об Арлене и о том, что произошло, когда к ним в офис в прошлый раз явились посетители.
— Нет, — ответил он. — Сегодня вечером до самой полуночи я буду в баре «Блюз Франклин». Скажите ему, что мы встретимся там. Как я смогу его узнать?
— Он любит носить жилеты, — ответил Пруно. — А теперь об этом дельце с Анжелиной Фарино. Что вас интересует?
— Все, — сказал Курц.
Дональд Рафферти работал на главном почтамте на Уильям-стрит и предпочитал ходить на ленч в небольшой бар около Бродвей-маркет. Как супервайзер, Рафферти имел право на девяностоминутный перерыв. Впрочем, иногда ему приходилось обходиться без еды.
В этот день он вышел из бара и увидел, что к его «Хонде-Аккорд» 1998 года выпуска прислонился какой-то мужчина. Мужчина был белым — это первое, что заметил Рафферти, — и был одет в полупальто и шерстяную кепку. Лицо казалось смутно знакомым, но Рафферти никак не мог точно вспомнить, где и когда его видел. Он вынужден был признаться самому себе, что его ленч несколько подзатянулся, и не без волнения принялся искать в кармане ключи от автомобиля. Он остановился футах в двадцати от мужчины и подумал, не стоит ли ему вернуться в бар и там дождаться, пока незнакомец не уйдет.
— Эй, Донни, — вдруг проронил незнакомец. Рафферти всегда терпеть не мог своего уменьшительного имени и ненавидел такое обращение.
— Курц, — произнес Рафферти после долгой паузы. — Курц.
Курц кивнул.
— Я думал, что ты в тюрьме, говнюк, — пробурчал Рафферти.
— Не в данный момент, — заметил Курц.
Рафферти поморгал, словно рассчитывал отогнать видение.
— В другом штате тебя усадили бы на стул или вкатили бы хорошую дозу яда, — заявил он. — За убийство.
Курц улыбнулся.
— Непредумышленное убийство. — Он стоял, опираясь задом на капот «Хонды», но после этих слов выпрямился и сделал несколько шагов вперед.
Дональд Рафферти попятился, чуть не упав на льду, покрывавшем асфальт стоянки. Снова повалил снег.
— Какого хрена тебе нужно, Курц?
— Я хочу, чтобы ты ничего не пил в те дни, когда тебе понадобится куда-нибудь везти Рэйчел, — сказал Курц. Его голос звучал очень мягко, но притом очень настойчиво.
Несмотря на владевшую им нервозность, Рафферти рассмеялся.
— Рэйчел? Только не говори мне, что ты питаешь к Рэйчел какие-то гребаные чувства. За четырнадцать лет даже ни разу не прислал ребенку поганой фотокарточки.
— Двенадцать лет, — поправил Курц.
— Она моя, — заплетающимся языком произнес Рафферти. — Так признал суд. Это полностью законно. Я был мужем Саманты, бывшим мужем, и Саманта могла оставить ее только мне.
— Сэм не хотела, чтобы о Рэйчел заботился кто-либо, кроме нее самой, — возразил Курц, делая еще один шаг к Рафферти.
Рафферти отступил сразу на три шага к бару.
— Сэм не собиралась умирать, — сказал Курц.
Теперь Рафферти не мог упустить повода поглумиться.
— Она умерла из-за тебя, Курц. Тебя и своей сраной работы. — Он нащупал в кармане ключи и зажал их в кулаке так, чтобы они торчали между пальцами. Получилось нечто вроде кастета. К страху, овладевшему им в первый момент, теперь примешался гнев. Он знал, как разделаться с этим сукиным сыном.
— Ты пришел, чтобы устроить скандал, Курц?
Курц молчал, не отрывая пристального взгляда от лица Рафферти.
— Если ты хочешь скандала, — продолжал Рафферти; его голос с каждым словом делался все громче и тверже, — то я сообщу твоему надзирающему офицеру, что ты преследуешь меня, что ты угрожаешь мне, угрожаешь Рэйчел... двенадцать лет в Аттике, кто знает, какие грязные вкусы ты мог там приобрести.
Глаза Джо Курца сверкнули, и Рафферти торопливо отступил сразу на четыре шага и наконец-то оказался совсем рядом с дверью бара.
— Только дай мне самую поганую, крохотную зацепочку, Курц, и я отправлю тебя обратно в тюрьму так быстро, что ты...
— Если ты еще раз напьешься и повезешь куда-нибудь Рэйчел, — все тем же мягким тоном перебил его Курц, — тебе, Донни, придется плохо. — Он сделал еще шаг вперед, и Рафферти поспешно открыл дверь бара, готовый кинуться к стойке, где у бармена Карла, как ему было известно, лежал под прилавком обрез дробовика.
Но Курц даже не посмотрел еще раз на Дональда Рафферти. Он быстрым шагом прошел мимо него, направился по Бродвею и вскоре скрылся в густом снегопаде.
Глава 4
Курц сидел в дымном полутемном баре «Блюз Франклин», обдумывая полученную от Пруно информацию об Анжелине Фарино и все, что могло быть с этим связано. И еще он думал о том, что его провожали до «Блюз Франклин» двое детективов отдела по расследованию убийств, сидевших в автомобиле без опознавательных знаков полиции. И за последние недели это был далеко не первый случай, когда его «пасли».
«Блюз Франклин», расположенный на Франклин-стрит совсем рядом с «французской» кофейней «Rue Franklin», был вторым по возрасту из старейших блюзовых и джазовых ресторанчиков в Буффало. Там частенько впервые являлись публике многообещающие таланты, только начинающие свой путь к успеху, а потом, уже заняв твердое место в первых рядах, приходили сюда без шума и фанфар. Этим вечером играл местный джазовый пианист по имени Ко Пайерс со своим квартетом. Заведение было полупустым и сонным, так что Курц спокойно устроился спиной к стене за своим обычным маленьким столиком,
