Кейн. Отдавая их мне, он сказал:
— Эта женщина определенно не выходит у тебя из головы, Тайгер.
— Ты как всегда прав, старина.
Улыбка пропала с его лица, как первый снег.
— Зачем тебе эти снимки?
— Я размножу их и разошлю по всем клиникам и институтам красоты, где делают пластические операции. Не только у нас, но и в Европе.
— А зачем?
— Чтобы выяснить, кто сделал ей пластическую операцию. Она была произведена с большим искусством.
— К чему?
— Чтобы узнать, кто это сделал...
— Протри глаза, Тайгер! Этой женщине не нужна никакая операция. У нее все настоящее...
— Если я не найду такого хирурга, значит операцию ей сделали за «железным занавесом».
— Ты с ума сошел! Что ты вбил в свою голову?! У меня такое чувство, будто я разговариваю с незнакомым мне человеком. Сплошные загадки! Может быть, ты расскажешь мне, посвятишь немного во всей этой истории?
— Пока рано, старина.
Уолли отпил кофе и, нахмурившись, посмотрел на меня, — Я звонил тебе сегодня утром в отель.
— Да?
— Тебя не было, но отельный детектив по фамилии Тиббет с удовольствием задал мне несколько довольно странных вопросов. Оказывается, убирая сегодня твою комнату, горничная обнаружила, что одеяло, наволочки и простыни буквально изрешечены. Несколько следов от пуль... Да-да, от пуль, она обнаружила и в деревянной обшивке кровати, но самих пуль не было. Что ты скажешь на это? Я пожал плечами.
— Это очень подозрительный отель. Мне он не понравился с самого начала. Кто знает, что там могло произойти за время моего отсутствия. Кто-нибудь слышал выстрелы?
— В том-то и дело, что нет.
— Тогда почему они решили, что это были следы пуль? А может, кровать попортили мыши!..
— Твои шутки становятся неуместными, — проворчал Гиббоне недовольно. Он был явно разочарован.
Я заказал себе еще чашку кофе и повернулся к Уолли.
— Сделай, пожалуйста, еще одно дело, старина. Постарайся разузнать, с кем встречается Эдит Кейн.
— В личной жизни или...
— И в личной и по службе. Меня интересуют все люди, с кем она вступает в контакты или хотя бы встречается. Сможешь ты это узнать для меня?
— Конечно. Но за это ты расскажешь мне все об этом деле.
— С удовольствием, но немного позже, когда наступит развязка.
— О'кей, хищник!
Полковник Чарни Корбинет демобилизовался из армии в 1954 году в чине бригадира, и поэтому ему было предоставлено место в правительственном аппарате. Новая должность не совсем соответствовала его способностям, и поэтому скоро он ушел оттуда, чтобы поступить на службу в «Рассел-Перкинс компани», где с удовольствием ворочал миллионными делами, Он почти не изменился с тех пор, как бросил хлопотную должность по переброске разведывательных спецгрупп через линию фронта. Он немного постарел, да глаза его слегка выцвели, а в остальном он был еще хоть куда! Он с силой пожал и энергично встряхнул мою руку, — Ну, Тайгер, я рад! Просто чертовски рад, что ты еще жив, тигренок!
— Благодаря вашим наущениям и хорошей тренировке, полковник.
Мы оба рассмеялись, и никому в голову не пришло бы, что в последний раз мы виделись десять лет назад. Полковник связался со своей секретаршей и приказал ей в течение часа нас не беспокоить. После этого вынул из сейфа бутылку виски, а из холодильника лед, миксер и тоник и быстро приготовил «хайболл».
— Ну, за доброе старое время, Тайгер, — произнес он с чувством, поднимая стакан.
— И за не менее прекрасное настоящее, полковник. Он прищурился, потом кивнул и чокнулся со мной.
— Насколько я понимаю, ты посетил меня не только ради нашей старой дружбы.
— Вы как всегда правы, полковник. Мне нужна кое-какая информация.
Корбинет уселся в кресло и стаканом указал мне на Другое.
— Понимаю. Надеюсь, Тайгер, тебе не надо объяснять, что ты не первый, кто приходит ко мне с подобными просьбами.
— Да, я слышал об этом.
— А я наслышан о тебе. Не прямо, конечно, но мое нынешнее положение отчасти дает мне возможность быть в курсе многих горячих событий, и некоторые определенно несут на себе и твою печать. Например, то дело в Панаме было довольно чисто сработано, браво, Тайгер!
— Стараемся, полковник.
— Однако стоит учесть, что теперь, в течение некоторого времени, ваша группа может быть очень непопулярной.
— Это уже началось...
Я отпил из своего стакана. Полковник любил делать «хайболл» очень крепким.
— Чем я могу быть для тебя полезен?
— Вы помните Рондину Луйд, полковник? Что с ней произошло дальше?
Корбинет некоторое время молчал, задумчиво глядя на меня и рассеянно играя стаканом, — Ты был влюблен в нее?
Я попытался было сделать невинное лицо, но у меня этого не получилось.
— А если да? — произнес я после некоторой паузы.
— Вот это-то чуть не испортило нам все дело. Хорошо еще, что русские были уже в Берлине и война скоро кончилась.
— Я дорого заплатил за свою глупость.
— Да, черт побери! Она чуть было не отправила тебя на тот свет.
— Так что же произошло с Рондиной, полковник? Корбинет поставил свой стакан на столик и, откинувшись на спинку кресла, закинул руки за голову.
— Она тогда исчезла из поля зрения. Откуда-то просочилась информация, что она попала в руки французских партизан. А ты сам знаешь, у «маки» разговор с немецкими шпионами был короткий.
— Это точно?
Полковник покачал седой головой.
— Нет. Мне не удалось это проверить. Ты сам знаешь, тогда происходило столько событий, что невозможно было все проверить. Кажется ее ликвидировали в самом конце войны, когда была подписана капитуляция. Когда я узнал об этом, ты еще валялся в госпитале.
— От кого вы это узнали?
— От Прайса Ричарда из Интеллидженс сервис. Мы как-то разговорились с ним за стаканчиком виски, и он вскользь упомянул об этом.
— Мне нужно с ним увидеться... — начал было я.
— Поздно, — оборвал меня полковник. — Ричард умер три года назад.
— Как вы думаете, смогу я с этими крохами информации продвинуться вперед в своих поисках?
— Трудно, — произнес Корбинет задумчиво. Как-никак двадцать лет прошло с тех пор. И потом, партизаны не вели никаких записей. — Он развел руками, — А что ты собираешься сделать с Рондиной, если, конечно, отыщешь ее?
— Рассчитаюсь с ней за все!
