смотрел вниз, на ноги Дианы, мелькающие в прыгающем светлом круге. Сначала он все ожидал удара по затылку, прямо по желваку, или чего-нибудь в этом роде, а потом решил: вряд ли. Концы с концами не сходились. Просто, наверное, удрал какой-нибудь псих — например, у Росшепера случилась белая горячка, и его придется вести обратно, пугая разряженным пистолетом…
Диана неожиданно остановилась и что-то сказала, но ее слова не дошли до сознания Виктора, потому что в следующую секунду он увидел возле тропинки чьи-то блестящие глаза, неподвижные, огромные, пристально глядевшие из-под мокрого выпуклого лба — только глаза и лоб, и ничего больше, ни рта, ни тела — ничего. Сырая тяжелая темнота и в светлом круге
— блестящие глаза и неестественно белый лоб.
— Сволочи, — сказала Диана перехваченным голосом. — Так я и знала. Зверье.
Она упала на колени, луч скользнул вдоль черного тела и Виктор увидел какую-то блестящую металлическую дугу, цепь в траве, а Диана скомандовала: «Скорее, Виктор». Он присел рядом с нею на корточки и только теперь понял, что это капкан, а в капкане — нога человека. Он обеими руками вцепился в железные челюсти и попытался их развести, но они подались чуть-чуть и сомкнулись снова. «Дурак! — крикнула Диана. — Пистолетом!» Он скрипнул зубами, ухватился поудобнее, напряг все мускулы так, что заскрипело в плечах, и челюсти разошлись. «Тащи», — хрипло сказал он. Нога исчезла, железные дуги сомкнулись снова и сжали ему пальцы. «Подержи фонарик,» — сказала Диана. «Не могу, — виновато сказал Виктор. — Попался. Возьми у меня из кармана пистолет…» Диана чертыхнулась, полезла к нему в карман. Он снова развел капкан, она вставила между скобами рукоятку, и он освободился.
— Подержи фонарик, — повторила она. — Я посмотрю, что с ногой.
— Кость раздроблена, — сказал из темноты напряженный голос. — Несите меня в санаторий и вызывайте машину.
— Правильно, — сказала Диана. — Сейчас, Виктор, давай фонарь, возьми его. Она посветила.
Человек сидел на прежнем месте, прислонившись к стволу дерева. Нижняя половина его лица была закутана черной повязкой. Очкарик, подумал Виктор. Мокрец. Как он сюда попал?
— Бери же, — нетерпеливо сказала Диана. — На спину.
— Сейчас, — отозвался он. Ему вспомнились желтые круги вокруг глаз. Подкатило к горлу. — Сейчас… — Он присел возле мокреца на корточки и повернулся к нему спиной. — Возьмите меня за шею, — сказал он.
Мокрец оказался тощим и легким. Он не двигался и, даже казалось, не дышал, и он не стонал, когда Виктор поскальзывался, но всякий раз его тело сводило судорогой. Тропинка была гораздо круче, чем думал Виктор, и когда они дошли до ограды, он основательно запыхался. Трудно оказалось протащить мокреца через щель в ограде, но и с этим они в конце концов справились.
— Куда его? — спросил Виктор, когда они подошли к подъезду.
— Пока в вестибюль, — ответила Диана.
— Не надо, — тем же напряженным голосом произнес мокрец. — Оставьте меня здесь.
— Здесь дождь, — возразил Виктор.
— Перестаньте болтать, — сказал мокрец. — Я останусь здесь.
Виктор промолчал и стал подниматься по ступенькам.
— Оставь его, — сказала Диана.
Виктор остановился.
— Какого черта, — сказал он. — Здесь же дождь.
— Не будьте дураком, — повторил мокрец. — Оставьте… здесь…
Виктор, не говоря ни слова, шагая через три ступеньки, поднялся к двери и вошел в вестибюль.
— Кретин, — тихо сказал мокрец и уронил голову на его плечи.
— Болван, — сказала Диана, догоняя Виктора и хватая его за рукав. — Ты его убьешь, идиот! Немедленно вынеси и положи под дождь! Немедленно, слышишь? Ну, чего стоишь?
— С ума вы все посходили, — сердито и растерянно сказал Виктор.
Он повернулся, пнул дверь и вышел на крыльцо. Дождь словно только и ждал этого. Только что он лениво моросил, а тут вдруг хлынул настоящим ливнем. Мокрец тихонько застонал, поднял голову и вдруг задышал часто-часто, как загнанный. Виктор все еще медлил, инстинктивно осматриваясь в поисках какого-нибудь навеса.
— Положите меня, — сказал мокрец.
— В лужу? — язвительно и горько спросил Виктор.
— Это безразлично… Положите.
Виктор осторожно опустил его на керамические плиты крыльца, и мокрец сразу вытянулся, и раскинул руки, правая нога его была неестественно вывернута, огромный лоб в свете сильной лампы казался синевато-белым. Виктор сел рядом на ступеньку. Ему хотелось уйти в вестибюль, но это было невозможно — оставить под проливным дождем раненого человека, а самому уйти в тепло. «Сколько раз меня сегодня называли дураком?» — подумал он, обтирая лицо ладонью. Ох, что-то много. И, кажется, в этом есть доля истины, поскольку, дурак, он же болван, он же кретин и прочее — это невежда, упорствующий в своем невежестве. А ведь ей-богу, ему под дождем лучше! И глаза открыл, и не такие они у него странные… Мокрец, подумал он. Да, пожалуй мокрец а не очкарик. Как это его в капкан занесло? И откуда здесь капкан? Второго мокреца сегодня встречаю, и у обоих неприятности…
Диана в вестибюле говорила по телефону. Виктор прислушался.
— Нога! …Да. Раздроблена кость… Хорошо. Скорее, мы ждем.
Сквозь стеклянную дверь Виктор увидел, как она повесила трубку и побежала вверх по лестнице. Что-то у нас в городе стало нехорошо с мокрецами. Возня какая-то вокруг них. Что-то они всем стали мешать, даже директору гимназии. Даже Лоле, вспомнил он вдруг. Кажется, она тоже проходилась насчет них… Он посмотрел на мокреца. Мокрец смотрел на него.
— Как вы себя чувствуете? — спросил Виктор. Мокрец молчал.
— Вам что-нибудь нужно? — спросил Виктор, повышая голос. — Глоток джину?
— Не орите, — сказал мокрец. — Я слышу.
— Больно? — сочувственно спросил Виктор.
— А вы как думаете?
На редкость неприятный человек, подумал Виктор. Впрочем, бог с ним. Встретились и разошлись. А ему больно…
— Ничего, — сказал он. — Потерпите еще несколько минут. Сейчас за вами приедут.
Мокрец ничего не ответил, лоб его сморщился, глаза закрылись. Он стал похож на мертвеца — плоский и неподвижный под проливным дождем. На крыльцо выскочила Диана с докторским чемоданчиком, присела рядом и стала что-то делать с покалеченной ногой. Мокрец тихонько зарычал, но Диана не произнесла успокаивающих слов, какие обычно говорят в таких случаях врачи.
— Тебе помочь? — спросил Виктор. Она не ответила. Он поднялся, и Диана, не поворачивая головы, проговорила:
— Подожди, не уходи.
— Я не ухожу, — сказал Виктор. Он смотрел, как она ловко накладывает шину.
— Ты еще понадобишься, — сказала Диана.
— Я не ухожу, — повторил Виктор.
— Вообще-то, ты можешь сбегать наверх. Сбегай, хлебни чего-нибудь, пока есть время, но потом сразу возвращайся.
— Ничего, — сказал Виктор. — Обойдусь.
Потом где-то за пеленой дождя зарычал мотор, вспыхнули фары. Виктор увидел какой-то джип, осторожно заворачивающий в ворота. Джип подкатил к крыльцу, и из него грузно выбрался Юл Голем в своем неуклюжем плаще. Он поднялся по ступенькам, нагнулся над мокрецом, взял его за руку. Мокрец глухо сказал:
— Никаких уколов.
— Ладно, — сказал Голем и посмотрел на Виктора. — Бери его.
Виктор взял мокреца на руки и понес к джипу. Голем обогнал его, распахнул дверцу и залез
