оценена. В 1944-1947 годах Гайдуков проявил исключительную настойчивость и смелость в организации работ по захвату и восстановлению немецкой ракетной техники. Он многим рисковал, когда в обход Лаврентия Берии обратился непосредственно к Сталину с предложением поддержать нашу инициативу по организации в Германии совместного с немцами института и получил одобрение на отправку в Германию только что освобожденных, но еще работавших в казанской «спецтюрьме» Королева, Глушко и многих других специалистов. Именно он, Гайдуков, став начальником института «Нордхаузен», сделал Королева своим заместителем и главным инженером, поставив Королева над Глушко. Ему в первую очередь мы должны быть благодарны появлением теперь уже легендарного Совета главных конструкторов. Заслуги Гайдукова еще ждут достойной и высокой оценки.
Через три месяца в этом же ритуальном зале ЦКБ Николай Зеленщиков – заместитель генерального конструктора РКК «Энергия» им. С.П. Королева – открывал траурное прощание с Ниной Ивановной Королевой. Последние 19 лет в жизни Королева Нина Ивановна была самым близким ему человеком. После смерти Королева для нее пропал смысл жизни. Ко всему, что относилось к воспоминаниям о Королеве: докладам на юбилейных конференциях, книгам, статьям, кинофильмам и телепередачам – Нина Ивановна относилась очень ревностно. Она болезненно реагировала на малейшее отклонение от правды. Последние три года она тяжело болела и ни с кем не хотела встречаться. Мое мемуарное творчество (она прочла первую и вторую книги, когда вышла третья, ей уже было очень трудно читать) она одобряла, но там, где речь шла о поведении Королева, давала свои, иногда не совпадавшие с моими, оценки. За все 33 года после гибели Королева поддерживать разговор с Ниной Ивановной без воспоминаний о Сереже было очень трудно. Время не помогло – горе так и осталось неутешным.
Меня могут упрекнуть – в предисловии я упомянул не всех ушедших из жизни, о которых пишу в мемуарах. Справедливо. Я перечислил наиболее тяжелые потери только за время интенсивного труда над четвертой книгой.
Но жизнь должна продолжаться. Жизнь должна торжествовать и улыбаться, даже когда она оглядывается на свое прошлое. В этом меня убедил мой правнук. Он появился на свет 17 ноября 1998 года. Через пять месяцев – 17 апреля 1999 года, разглядывая своего прадеда, он, так по крайней мере мне показалось, вполне осмысленно и ободряюще улыбнулся.
Введение
ГЛАС НАРОДА…
20 июля 1969 года первый человек с планеты Земля ступил на поверхность Луны. Этим человеком был гражданин Соединенных Штатов Америки.
«Маленький шаг для одного человека, но огромный скачок для всего человечества», – эти слова Нила Армстронга облетели весь «подлунный» мир.
В августе 1969 года, садясь в такси, я назвал домашний адрес: «Улица академика Королева». В пути пожилой таксист дал понять, что он знает, кто живет в «королевских» домах. Видимо, он решил, что мне можно высказать то, о чем «думает народ»: «Вот нет у нас теперь Королева – и американцы первыми высадились на Луну. Значит, другой такой головы у нас не нашли?»
До 1964 года Хрущев проявлял такую активность, что люди связывали наши триумфальные космические победы с его именем. В январе 1966 года мир узнал, что наши успехи – прежде всего результат творческой деятельности академика Королева. А после Королева опять было известно только то, что все делается «под мудрым руководством ЦК КПСС».
Блестящий успех американцев для нашего народа, привыкшего к непрекращающемуся каскаду успехов отечественной космонавтики, был полной неожиданностью.
Советские средства массовой информации во времена «холодной войны» не могли сообщать о наших работах по лунной программе. Все было строго засекречено. О выдающихся космических успехах американцев сообщения тоже были более чем скромные, но не по причине секретности. Телевизионные репортажи о первой в истории человечества высадке на Луну передавались всеми странами, кроме СССР и Китая. Чтобы посмотреть доступную всему миру передачу из США, мы вынуждены были заехать в НИИ-88, куда изображение передавалось по кабелю из телецентра. Сам телецентр получал его по каналу Евровидения, но прямая передача в эфир была запрещена. Позднее один из работников телевидения рассказывал, что их просьба о прямой передаче в эфир прошла все инстанции и была остановлена секретарем ЦК КПСС Сусловым.
Для нас – участников советской лунной программы – успехи американцев не были неожиданными. Мы получали информацию о ходе работ в США не только по материалам открытой печати.
После гибели космонавта Комарова на корабле «Союз» в апреле 1967 года у нас был полуторагодичный перерыв в пилотируемых полетах. Американцы в этом промежутке совершили пилотируемый полет по программе «Аполлон». Возобновление полетов наших «Союзов» началось с максимально доступной нам интенсивностью. До июля 1969 года было запущено три пилотируемых «Союза». Наши газеты пытались расписывать эти полеты с той же восторженностью, что и полеты первой шестерки космонавтов, начатые Гагариным. В 1961 – 1965 годах эта восторженность была естественной, искренней, доходила до народной души, находила отклик во всех слоях общества. Трагическую гибель Комарова в 1967 году в народе объясняли следствием смерти Главного конструктора Королева. Ответа на вопрос, кто же персонально является теперь руководителем наших космических программ, не было. О том, что тысячи засекреченных специалистов на секретных предприятиях и уже известном Байконуре готовят советскую экспедицию на Луну, знали только эти секретные тысячи.
В первом десятилетии космической эры – 1957-1967 годах Советский Союз был безусловным лидером во всех космических начинаниях и обладал общепризнанными приоритетами в пилотируемых космических программах. Интеллектуальный, промышленный и организационный потенциал Советского Союза позволил в течение первых десяти лет космической эры решить такие сверхзадачи, как создание первой в мире межконтинентальной баллистической ракеты, запуск первых искусственных спутников Земли, доставка на Луну первого земного предмета – вымпела с изображением герба Советского Союза, фотографирование обратной стороны Луны, полет в космическое пространство первого человека Земли Юрия Гагарина, первый полет в космос женщины – Валентины Терешковой, выход в открытый космос Алексея Леонова, мягкая посадка автоматической станции на Луну и видеопередача на Землю панорамы лунной поверхности, первое проникновение в атмосферу Венеры, первая в мире автоматическая стыковка космических аппаратов. Этот перечень наших приоритетов подробно расписан в многочисленных публикациях, воспоминаниях участников и исторических трудах.
После такого феерического каскада космических прорывов казалось совершенно естественным, что очередной потрясающей воображение землян победой будет высадка советских космонавтов на поверхность Луны и благополучное возвращение на Землю.
Однако первыми землянами на Луне оказались американцы. Сегодня мало кому известно, что высшее политическое руководство Советского Союза только в 1964 году постановило считать высадку советских космонавтов на Луну не позднее 1968 года задачей особой важности. Задуманная еще при жизни Королева и поддержанная Хрущевым, советская экспедиция на Луну так и не состоялась. Работы по советской программе Н1-Л3 – пилотируемой экспедиции на Луну – были прекращены в 1974 году.
До конца восьмидесятых годов все, что касалось сведений о программе Н1-Л3, было засекречено. В начале девяностых годов появились первые публикации о работах по программе Н1-Л3, в которых рассматривались в основном технические проблемы. Что касается других аспектов «лунной гонки», то в атмосфере максимального стремления к сенсационным раскрытиям секретов реальная обстановка в большинстве известных мне публикаций сильно упрощалась или искажалась.
В течение 1994-1997 годов были изданы три книги моих мемуаров под общим названием «Ракеты и люди». Наряду с положительной оценкой, в отзывах читателей были высказаны и критические замечания. Одним из основных был упрек в отсутствии ответа на вопрос: «Почему советский человек не был на Луне?». В третьей книге теперь уже четырехтомной серии «Ракеты и люди» глава «Жесткий путь к мягкой посадке» дает некоторое представление о начальном этапе исследования Луны – программе «Е-6» – первой
