всесторонне обдумал ситуацию и решил махнуть на все рукой. Делай что должен, и будь что будет - древний проверенный метод.
Я вскочил и живо переоделся, чувствуя, как меня быстро заполняет решимость и энергия. В таком нарочито приподнятом состоянии духа я выскочил из комнаты.
На кухне меня ожидал сюрприз — тарелка, доверху наполненная черными виноградными ягодами. Обрадовавшись такому деликатесу зимой, я бодро сунул руку в миску, зачерпнул пару штук и отправил их в рот. Но вместо ожидаемого сладкого вкуса я почувствовал на зубах нечто соленое — и это еще полбеды. От резкого жевательного движения что-то громко и опасно хрустнуло. Я замер с гримасой на лице.
— Что такое? — участливо спросила Светлана.
— М-м-м, — промычал я, осторожно сплевывая в ладонь ягоды с крупными раскушенными косточками. — Что это?
— Маслины, — сказала хозяйка и засмеялась, — а ты что подумал?
— Я думал, виноград, — вежливо ответил я, опустив панические мысли о расколотых зубах.
— Нет, это маслины, мы все их очень любим.
Я смутился.
— Ни разу не ел...
— Эх, ты! — весело сказала Светлана и указала на стул.
Садись. Что будешь — чай, кофе?
— Чай, — ответил я, осторожно ощупывая языком свои несчастные челюсти. Удивительно, но все зубы были на месте.
Так началась моя московская эпопея.
Новый год мы встречали уже под мою музыку — и это, поверьте, был настоящий фурор. Я правильно сделал, когда взял с собой кассеты с записями собственных песен. Надо сказать, что Константин проявил живой интерес к моему творчеству. Узнав, что я уж давно рвусь поступать в Гнесинку, он, прослушав записи, посоветовал съездить туда еще на зимних каникулах, ознакомиться с условиями приема.
На следующий день после встречи Нового года, ближе к вечеру, компанией — я, Светлана, Алла и Константин — мы отправились в ближайшую к нашему дому гостиницу, где в то время располагалось казино.
Вдумайтесь в это слово —
Так вот, меня туда привезли, я вошел и был совершенно ошарашен открывшимся великолепием. Мы потягивали коктейли и наблюдали за игроками. За другими столиками сидели прилично одетые люди — некоторые из них то и дело вскакивали в азарте и что-то выкрикивали. За столиками для покера народ вел себя спокойнее — там не торопясь перекладывали карты.
Словом, я приобщался к совершенно новому, непонятному мне миру, прикидывая, как бы я смотрелся среди этого праздника жизни.
Игру мы закончили под утро. На закуску Константин предложил переместиться ближе к центру города, в казино несколько иного уровня. Так и сделали. Когда мы входили в помещение, то прямо в дверях столкнулись с группой людей во главе с человеком небольшого роста. Человек двигался с достоинством — он явно принадлежал к сильным мира сего и не считал нужным это скрывать. Процессия спустилась вниз, где ее ожидал шикарный лимузин. Люди погрузились и авто отчалило от подъезда, провожаемое подобострастными взглядами портье.
— Айзеншпис здесь тоже иногда бывает, — безучастно сообщил Константин, кивнув вслед отъезжавшему автомобилю. — Слыхал о таком?
Конечно, я слыхал! Я тут же живо представил себе, как моим продюсером становится Айзеншпис собственной персоной. После ночи в казино эта возможность показалась мне вполне реальной.
Вернувшись домой после столь бурного веселья, я сделал короткую запись в ежедневнике: «Я хочу работать с Айзеншписом». Написал и тут же свалился в кровать и сладко уснул, на время забыв о своем дерзком пожелании.
...По иронии судьбы именно в казино, спустя несколько лет, состоялся мой первый концерт под патронажем известнейшего продюсера Юрия Шмильевича Айзеншписа...
Назавтра после этой удивительной ночи мы с Аллой и тетей Светой съездили в Гнесинское училище — узнать, не вывесили ли информацию о приеме. Были каникулы, и Гнесинка пустовала. Но я все же проникся увиденным: огромное современное здание из стекла и бетона навевало мысли о чем-то вечном и фундаментальном.
Две новогодние недели московских каникул пролетели незаметно. Настало время прощаться.
— Ну что ж, — весомо сказал Константин, — ты уже определился с планами?
Он занимался недвижимостью, но имел некоторые виды на приобщение к миру шоу-бизнеса. Константин еще не делал мне никаких предложений, однако он явственно дал понять, что ему интересен и я сам, и то, что я делаю.
Я поспешил его обнадежить:
— Конечно! Я приеду поступать после окончания школы. Как вы считаете, у меня получится?
— Получится, — сказал Константин с улыбкой. — Безусловно.
Глава 9
ЭКЗАМЕНЫ В ГНЕСИНКУ
В очередной раз вернувшись в Майский, я с остервенением принялся готовиться к поступлению в Гнесинку. Я искренне верил, что должен быть там — другого пути просто нет. Я был занят с утра до ночи: обычная школа, музыкальная школа, студия в Доме культуры... Бесчисленные выступления, конкурсы, концерты... Я работал в бешеном ритме, но для меня он уже не был чем-то запредельным. Потому что я поставил себе цель и должен был ее достичь.
Благополучно сдав школьные экзамены, я задушевно попрощался с родными и вновь отправился в Москву. На сей раз — подавать документы в Гнесинское училище. Для непосвященных добавлю, что поступить туда было не просто нереально. Это, мои обожаемые, было такой же фантастикой, как сегодня — подавать документы на поступление в школу волшебников Хогвартс. Отягчающим обстоятельством служило то, что до экзаменов оставались считанные недели, а мне еще предстояло подготовиться.
Мое любимое московское семейство — Алла, Света и Константин — встретило меня радушно. На следующий же день мы со Светланой поехали в Гнесинку узнавать подробности — как подавать документы, есть ли подготовительные курсы и как на них попасть.
Правда, одно время мне казалось, что я готов к экзаменам. Мое погружение в музыку было полным, и я не мог себе представить, что в человеческих силах подготовиться еще лучше. Не прошли для меня даром ни зубрежка сольфеджио по ночам, ни конкурсные выступления от Майского. Но московские требования — это совсем другое. Следовало быть в теме: представлять себе, что будет на экзаменах, знать, как вести
