Он показал Гермионе записку в медальоне на следующее утро после смерти Дамблдора, и хотя она сразу не узнала инициалы какого-то мага, про которого она читала, она бегала в библиотеку намного чаще, чем тот, у кого совсем не было домашних заданий.
— Нет, — грустно сказала она. — Я пыталась, Гарри, но я ничего не нашла…с такими инициалами есть несколько известных волшебников…Розалинд Антигон Бангс…Руперт Аксбангер Брукстейшн…но они совсем не подходят. Судя по записке, человек, который украл Хоркрукс, знал Вольдеморта, а я не могу найти подтверждение того, что Бангс или Аксбангер когда-то имели с ним какую-то связь…но это не про то…это про Снейпа… Она опять занервничала, еще раз произнеся это имя
— Ну и что с ним? — Гарри откинулся назад на стул.
— А это просто доказывает, что я была типа права насчет всего этого Принца-Полукровки, — сказала она.
— Ну и что мне делать, Гермиона? Как ты думаешь, как я себя чувствую сейчас?
— Нет, нет Гарри, я совсем не это имела в виду! — она обернулась, чтоб удостовериться, что их никто не может подслушать. — Это про то, что я была права насчет того, что эта книга принадлежала Ейлин Принц. Ты не поверишь…она была мамой Снейпа!
— Я думал, что она не была такой уж изобретательной, — сказал Рон. Гермиона не обращала на него внимания
— Я просматривала старые Пророки, и там было небольшое объявление о том, что Эйлин Принц вышла замуж за мужчину по имени Тобиас Снейп, а потом объявление о том, что она родила…
— …убийцу, — закончил Гарри
— Ну. да, — сказала Гермиона. — Поэтому…я была почти права. Снейп должен был быть горд тем, что он «полупринц», ты понимаешь? Тобиас Снейп был Магллом, как я поняла с Пророка
— Да, все сходится, — сказал Гарри. — Он делал вид, что он чистокровный маг, чтобы втереться в доверие к Люциусу Малфою и остальным…он точно такой же как и Вольдеморт. Чистокровная мать, отец-маггл…он стыдился своих родителей, хотел сделать так, чтобы его боялись, использовал Черную Магию, и придумал себе впечатляющее имя — Лорд Вольдеморт — Принц-Полукровка…Как мог Дамблдор не заметить…
Он замолк, уставившись в окно. Он не мог не думать о непомерной доверчивости Дамблдора к Снейпу…но как Гермиона только что ему напомнила, он, Гарри, тоже повелся на это…несмотря на гадкость заклинаний, которые были там написаны, он не верил, что мальчик, который был таким умным, который так сильно ему помог …Помог…сейчас это было самой жуткой мыслью…
— Я все еще не могу понять, почему он не выдал тебя, если ты использовал эту книгу. — Он же знал, кто тебе помогает..
— Он знал, — с горечью сказал Гарри. — Он узнал, когда я воспользовался Сектумсепрой. Ему даже не нужна была Легименция…возможно, он знал это и раньше, когда Слизнерог рассказывал ему про мои блестящие успехи в Зельях…я не должен был оставлять его старую книгу на дне того серванта, не так ли?
— Но почему он тебя не выдал?
— Я думаю, что он хотел ассоциироваться с этой книгой, — сказала Гермиона. — Я не думаю, что Дамблдору бы очень понравилось, если б он это узнал. И даже если б Снейп сделал вид, что она не принадлежит ему, Слизнерог бы тут же узнал его почерк. Так или иначе, книга была в старом классе Снейпа, и я думаю, что Дамблдор знал о том, что его маму звали Принцем.
— Я должен был показать эту книгу Дамблдору. — сказал Гарри. — Он все время показывал мне, каким злым был Вольдеморт даже в школе, и я меня было доказательство, что и Снейп…
— «Злой» это очень сильное слово, — тихо сказала Гермиона
— Но ты же все время говорила мне, что эта книга опасна!
— Я пытаюсь сказать, Гарри, что ты слишком себя винишь. Я думала, что у Принца было плохое чувство юмора, но я никак не могла знать, что это был будущий убийца
— Никто из нас не мог знать, что Снейп…ну, вы понимаете, — сказал Рон.
Они замолчали, каждый думал о своем, но Гарри был уверен, что каждый из них обдумывал следующее утро, когда тело Дамблдора будет предано земле. Гарри никогда раньше не был на похоронах, когда умер Сириус, ему некого было хоронить. Он не знал, чего ему стоит ожидать. Он был немного взволнован тем, что он увидит, что будет чувствовать. Он задавался вопросом, станет ли смерть Дамблдора реальностью для него, когда похороны закончатся. И хотя иногда эта ужасная мысль накатывалась на него, несмотря на то, что все в замке только про это и говорили, он все еще не мог поверить, что Дамблдор действительно ушел от них. Он не мог признаться, что также как и с Сириусом, он отчаянно пытался найти способ вернуть Дамблдора…Он чувствовал холод цепочки фальшивого Хоркрукса в своем кармане, который он всюду с собой носил, не как талисман, а как напоминание того, сколько это стоило, и сколько еще осталось сделать.
Гарри встал рано на следующий день, чтобы сложить свои вещи, Хогвартс Экспресс отправлялся через час после похорон. В Большом Зале все были подавлены, одетые в парадные мантии, но ни у кого не было особенного аппетита. Профессор МакГоннагал оставила стул-трон посередине стола учителей пустым, на стуле Хагрида тоже никого не было: Гарри подумал, что он возможно не мог пережить этот завтрак, а место Снейпа было бесцеремонно заполнено Руфусом Скримгором. Гарри пытался не столкнуться взглядом с его желтыми глазами, когда он осматривал Зал, но у Гарри было неприятное ощущение, словно он смотрел прямо на него. В окружении Скримгора Гарри увидел рыжие волосы и очки Перса Уизли, Рон даже и знака не дал, что он заметил Перси, хотя и с неожиданной злобой начал кромсать кусок копченой рыбы.
За столом Слизерина Краб и Гойл о чем-то тихо разговаривали. Они смотрелись довольно неулюже и одиноко без высокой бледной фигуры Малфоя, руководящей ними. Гарри не сильно задумывался о Малфое. Его ненависть была вся отдана Снейпу, но он не забыл ни страх в его голосе на Башне, ни то, как он опустил свою палочку перед тем, как подошли другие Пожиратели Смерти. Гарри не мог поверить, что Малфой мог убить Дамблдора. Он не любил Малфоя за его любовь к Темным Силам, но сейчас ему стало его даже немного жаль. Гарри не знал, где сейчас Малфой, и что заставлял его сделать Вольдеморт под страхом убийства его родителей?
Толкнув Гарри в ребра, Джинни прервала его мысли. Профессор МакГоннагал встала со стула, и шум в Зале сразу же стих.
— Уже почти время, — она сказала. — Пожалуйста, проследуйте за Главами ваших Домой во двор. Гриффиндорцы, за мной.
Они встали со своих скамеек практически в полной тишине, Гарри заметил Слизнерога во главе колонны Слизеринцев, одетого в потрясную длинную изумрудную мантию, вышитую серебром. Он никогда не видел, чтобы Профессор Спраут, глава Дома Хаффлпафф, выглядел настолько чистым, на его шляпе не было ни единой дыры. Когда они дошли до Переднего Зала, то увидели, как Мадам Пинц (кто это такая, не помню) стоит рядом с Филчем, она в черной вуали, которая ниспадала ей до колен, а он в старом черном костюме и галстуке, отдававший запахом моли.
Они направлялись, как увидел Гарри, выйдя на каменные ступеньки перед входными дверьми, к озеру. Его обдавало теплотой солнца, когда они в тишине шли вслед за Профессором МакГоннагал к месту, где по рядам стояли сотни стульев. Между ними был проход, а спереди стоял мраморный стол. Все стулья стояли лицом к нему. Это был самый прекрасный летний день.
Самые разнообразные люди уже расселись на половину из стульев — глупые и умные, старые и молодые. Гарри не знал большинство, но нескольких он таки узнал, включая членов Ордена Феникса: Кингсли Шакербола, Mad-Eye Moody, Тонкс, ее волосы опять стали того же дико розового оттенка, Ремуса Люпина, с которым она держалась за руки, Мистера и Миссис Уизли, Билла, которого поддерживала Флер, за ними были Фред и Джордж, одетые в жакеты из черной драконьей кожи. Дальше сидела Мадам Максим, занимая 2-с-половиной стула для себя, Том, хозяин Протекающего Котла, Арабелла Фиг, соседка-сквиб Гарри, волосатый бас-гитарист с магической группы Странные bisters, hrnie Frang, водитель Автобуса-Рыцаря, Мадам Малкин, которой принадлежал магазин с мантиями в Косом Переулке, и несколько людей, с которыми Гарри встречался, такие как, например, бармен с Бараньей Головы и ведьма, которая вела Хогвартс Экспресс. Приведенья замка тоже были тут, практически невидимые в ярком солнечном свете. Их можно были заметить только, когда они двигались, поблескивая в воздухе.
Гарри, Рон, Гермиона и Джинни уселись на места в конце ряда рядом с озером. Все переговаривались шепотом, казалось, что это шелестят травы, пение птиц были даже громче. Толпа продолжала волноваться, и с внезапной большой симпатией Гарри увидел, как Луна помогает Невиллу усесться. Они единственные из всей Д.А. отозвались на призывы Гермионы в ту ночь, когда умер Дамблдор, и Гарри знал, почему…они больше всех скучали за ДА…наверное они часто проверяли свои монеты, надеясь, что будет еще одна встреча…
Корнелиус Фадж прошел мимо них к первым рядам с очень огорченным выражением на лице. Он, как всегда, вертел свою зеленую опуклую шляпу. Затем Гарри увидел Риту Скитер, которая, что привело Гарри в ярость, держала в своей руке очередную тетрадь, а потом, с еще большим негодованием, он заметил Долорес Амбридж с невинным выражением горя на ее жабячем лице, в черной шляпе на ее кучерах цвета железа. Увидев кентавра Фиренце, который одиноко стоял рядом с краем воды, она заторопилась скорей отойти на приличное расстояние.
Наконец-то все учителя тоже расселись. Гарри видел, как Скримгор, серъезный и величавый, сидит на переднем ряду вместе с Профессором МакГоннагал. Он задался вопросом, действительно ли Скримгору и всем этим другим важным особам было действительно жаль, что Дамблдор покинул их. Вдруг он услышал какой-то звук, и оглянулся, чтобы узнать, откуда он исходит. Он не был одинок: много голов взволнованно оборачивались в поисках звука
— Вот там, — прошептала Джинни в ухо Гарри.
И потом он увидел как в ясной зеленой, залитой солнцем воде, слегка под ней, что невыносимо напомнило ему о Инфери, хор водяных пел песню, которую Гарри не понимал, их бледные лица покрылись рябью, а фиолетовые волосы развевались по ветру. Из-за музыки волосы Гарри встали дыбом, что было не очень приятно. Оно прямо говорило о потере и об отчаянии. Он посмотрел на дикие лица певцов, но у него было чувство, что они, хотя бы, сожалеют о смерти Дамблдора. Джинни опять его толкнула, и он оглянулся.
Между стульями по проходу медленно шел Хагрид. Он тихо плакал, его лицо было полно слез, и в руках, завернутое в фиолетовый бархат, обрамленный золотыми звездами, было тело Дамблдора. В горле у Гарри застыл острый боль. На секунду, странная музыка и осознание того, что тело Дамблдора было так близко, казалось, забрало всю теплоту дня. Шокированный Рон побледнел. Тяжелые слезы быстро капали на колени Джинни и Гермионы.
Они не могли точно увидеть, что происходит впереди. Казалось, Хагрид аккуратно положил тело на стол. Теперь он опять шел по проходу, высмаркиваясь с громким звуком, который вызвал несколько шокированных взглядов некоторых, включая, как увидел Гарри, и Долорес Амбридж…но Гарри знал, что Дамблдор бы не волновался по этому поводу. Он попробовал показать Хагриду дружелюбный жест, когда тот проходил мимо, но глаза Хагрида были настолько опухшими, что уже и казалось чудом, что он видел, куда идти. Гарри посмотрел на задний ряд, куда направлялся Хагрид, и понял, что там, одетый в пиджак и штаны, обое огромных размеров, был Гроп, его огромная жуткая голова послушно кивала, почти как человеческая. Хагрид сел рядом со своим полубратом, и Гроп так сильно похлопал Хагрида по голове, что его ноги аж вошли в землю. Гарри захотелось рассмеяться. Но затем музыка прекратилась, и
