сложнее. Рассказ о герое предваряется вступлением и перемежается эпизодами, связанными с другими персонажами. Композиционно “Слово” состоит из пяти разных по объему блоков-фрагментов:
Летописный “памятник” в великое “Слово” превращает
“Он, действительно, заполняет собою все произведение от начала до конца, — замечает И. П. Еремин. — Голос его отчетливо слышен везде: в каждом эпизоде, едва ли не в каждой фразе. Именно он, автор, вносит в “Слово” и ту лирическую стихию и тот горячий общественно-политический пафос, которые так характерны для этого произведения” (“Слово о полку Игореве” как памятник политического красноречия Киевской Руси”).
“Слово” начинается с авторского вступления, где его манера рассказа противопоставлена манере легендарного Бояна, “соловья старого времени” (уже эта характеристика певца — замечательная метафора). Автор воспроизводит стиль Бояна: “Так бы пелась тогда песнь Игорю, того внуку: “Не буря соколов занесла через поля широкие — стаи галок несутся к Дону Великому”. Или так бы запел ты, вещий Боян, внук Велеса: “Кони ржут за Сулой — звенит слава в Киеве. Трубы трубят в Новегороде, стоят стяги в Путивле””. 1
Образы Бояна гиперболичны, метафоричны и антропоморфны. Отрицательное сравнение первого зачина Бояна включает дела человеческие в мир природы. Антитезы второго варианта показывают как масштаб Русской земли (Киев — центр древнерусского государства, река Сула — приток Днепра, граница между русскими и половецкими землями), так и ее внутреннее (или ощущаемое поэтом) единство: происходящее в одном конце Руси сразу же отзывается в другом. Кроме того, второй зачин строится на важном для “Слова” тропе: метонимии. Звон труб и поднятые стяги (знамена) — сигнал к началу похода, который одновременно начинают Игорь и его сын Владимир.
Автор “Слова” утверждает, что он начинает свою песнь “по былям нашего времени, а не по замышлению Бояна”. Однако его стиль не только противостоит Бояну, но и наследует ему.
Мы ничего не знаем об авторе как человеке, но многолетние исследования “Слова” позволили многое узнать об авторе-художнике.
Прежде всего, для него характерно
В то же время автор — человек практического знания, глубоко погруженный в быт, знаток народных примет, предсказаний, поверий.
Предметная основа “Слова”, источник большинства его тропов, находится в двух близких областях, двух главных мужских занятиях эпохи:
“Яр Тур Всеволод! Бьешься ты в первых рядах, прыщешь на воинов стрелами, гремишь по шлемам мечами харалужными. Куда, Тур, поскачешь, своим золотым шлемом посвечивая, — там лежат проклятые головы половецкие. Расщеплены шлемы аварские твоими саблями калеными”.
“И сказали бояре князю: “Уже, князь, тоска ум полонила. Вот слетели два сокола с отцовского золотого престола добыть города Тмуторокани или хотя бы испить шлемом Дона. Уже соколам крылья подрезали саблями поганых, а самих опутали в путы железные” — “Говорит Гзак Кончаку: “Если сокол к гнезду летит — расстреляем соколенка своими злачеными стрелами”. Говорит Кончак Гзе: “Если сокол к гнезду летит, то опутаем мы соколенка красной девицей””.
Автор “Слова” —
Не менее важно и другое сочетание. Автор —
Он называет язычников-половцев погаными, утверждает, что Игорю во время бегства указывал путь Бог, упоминает о его поездке к киевскому храму Богородицы Пирогощей, оканчивает “Слово” традиционным “Аминь”.
Но одновременно он вспоминает и славянских языческих божеств (Дива, Даждь-бога, Стрибога), а главное, совершенно по-особому воспринимает природу.
Природа в “Слове” — не пейзаж, а
Князь отказался откликнуться на идущее от природы предостережение, все-таки продолжил поход после солнечного затмения, и она знает о том, что произойдет, еще до самого сражения. “Игорь к Дону войско ведет. Уже беды его подстерегают: птицы по дубравам, волки грозу накликают по яругам, орлы клектом зверей на кости зовут, лисицы брешут на червленые щиты”.
У половцев тоже есть свои природные покровители. “Вот ветры, внуки Стрибога, веют с моря стрелами на храбрые полки Игоря. Земля гудит, реки мутно текут, пыль поля покрывает, стяги говорят: половцы идут от Дона и от моря и со всех сторон русские полки обступили”
Начинается битва — одно сражение в “поле неведомом”, — но ее печальные последствия распространяются по всей Руси. “С раннего утра до вечера, с вечера до рассвета летят стрелы каленые, гремят сабли о шлемы, трещат копья булатные в поле неведомом среди земли Половецкой. Черна земля под копытами, костьми была посеяна, а кровью полита; горем взошли они по Русской земле!”
Игорь пленен, и вся природа откликается на человеческую драму: “Никнет трава от жалости, а дерево с тоской к земле приклонилось”.
Игорь бежит из плена, за ним начинается погоня — и снова ему помогает не только Бог, но опять-таки природа. “То не сороки застрекотали — по следу Игоря рыщут Гзак с Кончаком. Тогда вороны не каркали, галки примолкли, сороки не стрекотали, только полозы ползали. Дятлы стуком путь к реке указывают, соловьи веселыми песнями рассвет предвещают”.
Наконец, возвращение князя на родину снова связывается с образом солнца, которое теперь не предсказывает беду, а радуется победе. “Солнце светится на небе — Игорь-князь в Русской земле”.
Большинство таких описаний строится на метафорах, в некоторых случаях — на развертывании и материализации метафоры (тоска