Александр Павлович Тарасенко
Полёт ласточки в околоземном пространстве
Часть 1. Василиса Премудрая
Глава 1. Девочке предлагают безграничную власть
Девочку, которой загадочный старик предложил практически безграничную власть над умами и сердцами миллионов людей, звали Оля. И фамилия у неё была такая забавная — Ласточка. Ольга Сергеевна Ласточка.
Наша история началась в Санкт-Петербурге. В середине необычно холодной, для теплолюбивого города, зимы. Снега выпало столько, что сугробы возвышались до двух третей человеческого роста. Машины во дворах, оставленные на несколько дней, тонули в снегу. Дворники выбивались из сил и всё равно большинство дорог оставались расчищены кое-как. Cнег всё падал. При разговоре на улице изо рта поднимались облака пара. Жители города дрожали в тонких перчатках, лёгких курточках и разноцветных шарфах.
По причине холодной погоды имеющие обогреватели счастливчики пользовались ими круглые сутки. Напряжение в электрической сети спадало. Иногда, в особенно холодные ночи, лампочки светились так тускло, что казалось, будто ты находишься во сне — где звуки приглушены, а краски тусклы.
Сыплет снег. Он идёт с утра почти без перерыва. Сейчас девятый час вечера. На улице горят фонари — выстроенные в ряд, словно солдаты. В единственной комнате, однокомнатной квартиры, на большом диване, накрытом покрывалом светло-розового, кремового оттенка, сидит девушка. Кроме дивана, в комнате имеется застеленный скатертью стол. На столе букет искусственных цветов в вазе, закрытый ноутбук и две пустые чашки из-под кофе. Шкаф в углу до половины заполнен книгам. Рядом со шкафом, на тумбочке с отбитым уголком, стоит телевизор. Модель не новая, с большим, маслянисто-чёрным экраном. На полу истоптанный ковёр тёмно-зелёного цвета с примитивным изображением каких-то цветов. Рисунок настолько схематичен, что нельзя понять каких именно.
Девушка кутается в одеяло. На ней свитер с закатанными рукавами и красные, спортивные штаны. Тёмно-тёмно рыжие волосы стянуты заколкой в виде разинувшего пасть синего бегемота. Она читает книгу. Сегодняшняя ночь обещает быть холодной. Снежинки бьются в окно, будто стучат, будто просят впустить или напротив, хотят силой ворваться в тепло и свет. Много людей сегодня включили электрические обогреватели в розетку. Поэтому свет от ламп недостаточно ярок и со временем становиться лишь тусклее. Девушка вынуждена перенести торшер ближе к дивану. Розетки сделаны неудобно, все они собраны на дальней стене. Через комнату тянется извилистый шнур удлинителя. Круглая, матовая лампа в торшере горит мягким, рассеянным светом. В вечера похожие на сегодня, случается, что привычно-знакомая, уютная (как старая, разношенная пижама) реальность рушится. Она слезает как некачественная краска под дождём. Скорлупу, которой окружил себя человек, будто разбивает кто-то снаружи. Без спроса. Без жалости. И там, снаружи, ждёт ужасно неприветливый мир. Словно второе рождение. Такое иногда случается в такие вечера как сегодня.
За окном кружился и танцевал снег. Необычно холодная, непривычно снежная для Петербурга зима. Наша история начинается с визита позднего гостя. С немелодичной трели дверного звонка, неожиданно прорезавшего тишину однокомнатной квартиры.
Оля вздрогнула, чуть было, не перевернув тарелку с пирожными. Кто бы это мог быть? Она никого не ждала сегодня. Надкусанное пирожное перевернулось на бок, когда Ласточка отставила тарелку в сторону, выбираясь из-под тёплого одеяла.
На лестничной площадке стоял мужчина, явно успевший разменять первую половину столетья. На седых волосах покоилась меховая шапка, со снежным холмиком на макушке. Тяжёлое пальто не позволяло разглядеть фигуру визитёра. Снежный налёт на плечах. Чёрные перчатки и такой же чёрный портфель из искусственной кожи. Лицо в морщинах. При первом взгляде почему-то казалось, что хозяин этого лица привык улыбаться. Морщинки сложатся в мозаику, стоит ему растянуть губы в улыбку. В глубине поблекших от времени глаз сверкает непонятный огонёк. Не смотря на свою привычку улыбаться, гость вовсе не казался весёлым человеком. Возможно, дело в излишне внимательном, скорее даже цепком, взгляде.
Все эти мысли пронеслись в Олиной голове меньше чем за секунду. Из открытой двери пахнуло холодным воздухом. Девушка имела плохую привычку открывать дверь, не спрашивая, кто стоит за ней. Она поступала так время от времени, когда задумывалась, была отчего-то весела, или напротив расстроена. Отец постоянно выговаривал дочери за безответственность. Ласточка обещала следить за собой, однако, в конце концов, снова поступала по старому. Что можно украсть в чужой, съёмной квартире — старый телевизор или ноутбук девчачьей, ярко-розовой раскраски? Не смешите мои старые, протёртые тапочки. Кроме того, в двери не было глазка, а переговариваться с гостями из-за запертой двери Оле казалось ужасно глупо. Как большинство молодых людей, Ласточка по настоящему не верила, что с ней может случиться что-нибудь действительно плохое. В частности не верила в возможность собственной смерти.
— Что же ты не узнаёшь своего дядю Егора? — укоризненно спросил гость.
Ласточка моргнула. Секунду спустя девушка висела на госте и целовала холодные, морщинистые щёки.
— Тише девочка, тише — отбивался дядюшка. С плеч сыпался липкий снег. Руки в чёрных перчатках шутливо отталкивали племянницу: — Ты же меня задушишь.
В последний раз, чмокнув холодную щёку, Ласточка энергично потянула дядюшку в дом. Тот едва успел стряхнуть снег с шапки. Когда он снял её, то показались густые, как у молодого, но совершенно седые волосы.
— Какими судьбами? Ой, у меня не прибрано — засуетилась Оля, помогая снимать тяжёлое пальто. Одновременно она продолжала выговаривать: — Хотя бы позвонил. А если бы меня не было бы дома?
Опёршись спиной о стену, Егор Николаевич снимал тёплые зимние сапожки:
— Завтра нанесу парочку деловых визитов и на электричке обратно в Выборгск. Опять же отца твоего повидаю. Ты, Оленька, не беспокойся — у меня номер в гостинице. По началу не думал к тебе заходить. А потому думаю, дай заеду.
Дядюшка наконец-то стянул один сапог и, переведя дух, принялся за другой. Всплеснув руками, Оля принялась помогать.
— Вот какая ты у меня выросла — улыбался дядюшка. Только глаза смотрели с непонятным выражением, но внимательно и даже оценивающе. Впрочем, Ласточке, наверное, показалось — с чего бы родному дядюшке смотреть на нее, будто он стоит перед прилавком в магазине и раздумывает: покупать или нет. — Компьютершица ты моя — произнёс он мягко.
— Программист — строго поправила Ласточка, провожая родственника на кухню. Вспыхнул свет, смывая со стен тени от уличных фонарей. Закипел чайник.
— Никогда не понимал разницы — признался дядя, с интересом оглядываясь по сторонам.
— Компьютерщиком называют всякого умеющего открыть Word и напечатать пару предложений. А программист это уже что-то более определённое. Впрочем, сейчас и программистами называют кого угодно: от продвинутых бухгалтеров работающих в 1С, до системных администраторов на досуге кропающих скрипт-другой. Есть лимоновый чай, есть персиковый. И половинка настоящего лимона в холодильнике. Дядя Егор, ты какой любишь?
Гость посмотрел укоризненно, и Оля почувствовала, как на лицо наползает румянец. Невелик грех,
